— Да. Мне про это рассказала мать.
— Знали ли вы, что ваш отец и Стобарт работали вместе?
— Мой отец уже погиб, когда эти два гада столковались. О’кей, мой отец был толкачом, ну и что? Зато он умер, спасая семнадцать молодых солдат, и был награжден медалью Почета.
Я не собирался ей сообщать, что он бросился в джунгли, стараясь спасти недельный солидный куш.
— Что вы сделали с деньгами, Джонни?
Она посмотрела на меня, ее глаза сверкали.
— Как вы думаете, что я с ними сделала? Послушайте меня, притворщик! Я любила дедушку. Он был единственным человеком, который обращался со мной как с равным. Я не считаю Волл и и Китти, которые вообще святые, но дедушка был другим. Я обожала сидеть и слушать его рассказы. Какой человек! Я заставляла его снова и снова рассказывать мне о его схватке с крокодилом, когда он лишился обеих ног. О’кей, он был немного тронутым, ненавидел женщин. Он никогда не говорил мне, почему. Наверное, у него были на то основания. Он частенько повторял: «Джонни, мой мальчик, мы, мужчины, должны держаться друг друга. Женщины доставляют больше неприятностей, чем аллигаторы». В отношении денег он тоже был ненормальным. Сам их почти не тратил. Он копил их и копил, пряча в дыру под кроватью. «Когда я уйду, Джонни, — говорил он мне, — ты их возьмешь. Мне они не нужны. Но ты, мой внук, должен жить богато и ни в чем не нуждаться».
Я-то знала, что я ему внучка, так что он не захотел бы, чтобы деньги достались мне. Знай он, что я девочка, он бы просто не впустил меня в дом… После того как пришло известие о смерти Митча, к нам явился Стобарт поговорить с дедушкой. Я находилась в задней комнатушке и все слышала.
Погладив медвежонка и не глядя в мою сторону, она продолжала:
— Стобарт сказал, что он был другом Митча, у них был общий бизнес. Митч говорил, что если с ним что-то случится, его долю должен получить его отец, а когда и он умрет, сын Джонни. Договор есть договор. Дедушка сказал, что денег ему не надо, но Стобарт настоял. «Возможно, вам они и правду не нужны, но мальчику потом понадобятся». Так он сказал. И в течение последующих шести лет ежемесячно приходил конверт. Дедушка не знал, что я все слышала. Сам он не трудился даже вскрывать конверты, прятал их в дыру вместе с собственными сбережениями.
— Вы пересчитали деньги, Джонни?
— Их было слишком много. Я прекратила, когда дошла до пятисот тысяч.
— И все эти деньги у вас?
Она посмотрела на меня.
— Сейчас уже нет. Они мне не принадлежали. Я сложила их в ящик и отправила в фонд ветеранов-инвалидов в Нью-Йорке как анонимный дар. Этого хотел дедушка, именно так я и поступила.
Я с восхищением посмотрел на нее.
— Но вы могли бы оставить эти деньги, Джонни.
У нее сверкнули глаза.
— Уж не принимаете ли вы меня за воровку?
— Извините. Наоборот, я считаю вас удивительно милой девушкой.
— Мне не нужны комплименты. Мой дедушка был для меня самым дорогим человеком, я не смогла бы его обмануть. Разве на моем месте вы бы так не поступили?
— Поступил бы я? Надеюсь, Джонни. Надеюсь, что да.
— Это все? Я хочу покормить Волли обедом.
— Не совсем. Расскажите мне про Везерспуна.
Глаза у нее затуманились, она снова занялась медвежонком.
— Что вас интересует?
— Вашего деда убил он, верно?
— Да.
— Расскажите.
— Когда я ушла от него, я устроилась на работу в Скин-клубе. Место мне нашла мать. К Волли я приезжала на выходные на машине матери. Все время я думала о дедушке. Частенько я пробиралась к нему и наблюдала за ним у пруда. Мне очень хотелось с ним заговорить, но я была уверена, что он не захочет и знаться со мной. В тот день, когда его убили, я тоже поехала туда. Этот негодяй разговаривал с ним в доме, когда я подошла со стороны пруда. Он что-то кричал о деньгах, потом раздался выстрел…
Она закрыла глаза, ее пальцы судорожно вцепились в медведя.
— Везерспун выскочил из хижины с пистолетом в руке. На лице у него было выражение панического страха. Наверное, он первым услышал, как ваша машина подъезжает к лужайке. Он нырнул в кусты. Я почувствовала, что произошло что-то ужасное, и по-глупому перепугалась. Вы появились и вошли в хижину. И я, и Везерспун следили за вами из своих укрытий. Когда вы уехали, он снова заскочил в хижину и выбежал из нее уже без пистолета. Он сел на мотоцикл, который оставил за хижиной, и умчался. Тогда я вошла в хижину…
Она вздрогнула.
— Дедушка был мертв. Я достала деньги из тайника под кроватью, папину медаль и все дедушкины бумаги, и поехала к Волли. Я не стала рассказывать ему о случившемся. Вот и все. А теперь можно мне заняться обедом?