— Все же вам не следовало приходить, — грустно произнес негр.
Селия, не обращая внимания на эти слова, проследовала в большую гостиную, окна которой выходили на запад. Часть помещения была занята концертным роялем. Около камина был поставлен диван со множеством пестрых подушек. На стенах висели полки с нотами, а один угол занимала целая гора разнокалиберных тамтамов.
Гилрой встал рядом с роялем, словно собирался петь. Он нервно теребил край жилета и смотрел себе под ноги.
— Вы первый, кто встречает меня подобным образом, — готовая взорваться от гнева, процедила Селия.
— Все цветные относятся к вам не лучше, чем я, — пожал плечами Гилрой. — Вы ведь больше не наша.
— Похоже, вы страшно любите поговорить о национальном вопросе. Но почему? Разве я не того же цвета, что и вы?
Негр сел за рояль.
— Вы не думаете о таких, как я, иначе… — он пожал плечами. — Но мы уже много раз об этом спорили. Что вам нужно?
Селия с усилием взяла себя в руки.
— Мне было очень одиноко и захотелось повидать вас.
Гилрой принялся тихонько наигрывать. Его длинные пальцы, едва касались клавиш и, казались, ласкали зарождающуюся мелодию.
— Не лгите. Почему вы боитесь сказать правду?
Селия подошла к окну.
— Но я действительно хотела повидать вас.
— Вы сколько угодно могли любоваться на меня в клубе сегодня ночью.
Лицо мулатки изменялось по мере того, как крепла грустная мелодия, извлекаемая Гилроем.
— Скажите, что я должна сделать? — Она прошла через гостиную и села на длинную банкетку рядом с ним. Гилрой продолжал играть, надеясь, что это занятие не позволит разговору перейти в более интимное русло.
— Я знаю, что вам нужно от меня, но прежде, чем заговорить об этом, подумайте, нужно ли?
Селия вдруг прижалась к нему. Ее тело желало этого человека, который олицетворял для нее Гаити. Через несколько лет Ролло, Батч и другие пресытятся ею, что же тогда будет? Если только Гилрой или кто-то вроде него, не подберет Селию, она уже никогда не окажется на Гаити. А ей частенько приходилось мечтать о родине.
— Что же все это значит? — прошептала она.
— Ничего хорошего, — был ответ. Гилрой снял длинные пальцы с клавиш. — Оставьте эту идею.
Селия поднялась и направилась к низкому столику, где лежали сигареты и стояла бутылка виски. Закурив, она налила себе виски, а потом села на пол и скрестила нога. Ее юбка скользнула при этом ниже колен.
— Выходит, я для вас ничего не значу? — спросила она.
— А почему вы решили, что можете что-то значить для меня? — взгляд Гилроя был пустым, глаза похожи на стеклянные шарики.
Селия смотрела в стакан, а мозг ее лихорадочно искал выход из этого дурацкого положения.
— Но ведь вы меня любили, — напомнила она, надеясь, что это их сблизит. — Неужели все позади? Все наши дни и ночи? Разве это могло пройти бесследно?
Гилрой вновь заиграл.
— Для вас — да. Вы решили, что нашли кое-что получше.
— Людям свойственно ошибаться, — возразила она, сдерживая почти искренние слезы. — Я ошиблась. И что же? Убить меня теперь, что ли? Разве мы не можем начать все сначала?
— Не вижу причины что-либо менять в наших отношениях, — резко сказал Гилрой. — Было время, когда ради вас я был готов на все, но вам этого не хватало, хотелось чего-то другого. И довольно, прошу вас. — Он резко встал. — А теперь уходите! Вы не должны были здесь появляться.
Селия с обидой посмотрела на него.
— И я даже не могу попросить вас о помощи?
Негр покачал головой.
— Вы прекрасно знаете, что хотите попросить меня о чем-то дурном. Но это произойдет даже и без вашей просьбы, — он сжал свои громадные кулаки. — Я… я это сделаю!
Селия поставила стакан на столик.
— О чем вы?
— Если Ролло попросит меня, я сделаю это. Но это станет концом для всех нас. И хорошо!
Первобытный ужас, дремавший в самых потаенных уголках души, с неожиданной силой охватил все ее существо.
— Если он попросит? Что вы хотите сказать?
— Ни один из вас не колебался, когда появлялась возможность хорошо заработать. Держитесь от этих людей подальше, Селия, в последний раз предупреждаю!
Она вскочила.
— Вы говорите так загадочно, — проговорила она, борясь со страхом. — У вас сегодня странное настроение. Может быть, завтра…
— Я вам кое-что покажу, — неожиданно сказал Гилрой, быстро подошел к шкафу и вынул оттуда двух маленьких куколок сантиметров по десять высотой. Одна из них, черная, безусловно, изображала Селию: на ней было надето красное платье, на голове — белый тюрбан. Другая, белая, была одета в голубое шелковое платье, на грубо вырезанной голове висели обрывки желтого шелка.