Это было уже после того, как Бек подхватил на руки безвольное тело Алеси. После того, как уложил её в висящее в воздухе ложе и накрыл её прозрачной крышкой.
- Прощай, - сказал Гробовщик, провожая её взглядом. – Спи спокойно и жди своего принца…
- …Я, к тому же дарую вам жизнь долгую, без старости и болезней, - сказал Монолит.
- Отсыпал пряников полные карманы, - сказал Гробовщик в полголоса. – Интересно, какой будет кнут?
И кнут не заставил себя ждать.
Когда Лёшка-Монолит закончил перечислять условия, Бек как-то удивлённо покрутил головой и разочарованно спросил:
- Это ещё что за детский сад?
- Цирк какой-то, - согласился с ним Баркас.
- Боюсь, что он это серьёзно, - сказал Гробовщик.
- Почему детский сад? – подал голос Пыж…
- …Избранные, - хмыкнул Бек. Он посмотрел на порванные вдрызг берцы Пыжа, перевёл взгляд на давно не стиранную гимнастёрку Гробовщика, на испачканные кровью штаны Баркаса. – Один другого краше.
Никто не ответил и он продолжил:
- Представляете, подходит как-то утром президент Эр-Эфии к зеркалу, а в нём я отражаюсь.
- Ну, это уж врядли, - невесело засмеялся Пыж. – С твоей рожей выше Туркменистана никуда не пустят.
- На свою посмотри.
- Уверен, что именно президент? - спросил Баркас задумчиво. – Сказано же было: те, кто решают. А когда и что решали президенты?
Он помолчал, потом спросил у Пыжа:
- Страшно?
- А тебе будто бы – нет! - сказал Пыж.
- Не переживай! – хлопнул Баркас его по плечу. – Это не больно. Ты будешь, как будто нарисованная фигурка: вырежут из одной картинки и приклеят – в другую.
- А тебе откуда знать, больно это или нет. Кто у картинок об этом спрашивал?
- Вот и у тебя никто ничего спрашивать не станет: щёлк ножницами – и ты уже во главе Пиндосии.
- Щелк! – передразнил Бек. - Если бы так. Нам же ещё и биографию перереклеят! Хорошо, хоть память оставят.
Он зябко повёл плечами. Достал последнюю сигарету из пачки, прикурил…
- …Так что получается: нас сотрут из одного места, а потом нарисуют в другом?
Монолит перевёл зеркальные зрачки на Пыжа задавшего вопрос.
- Копирование личности – аморально! Будет осуществлёна только темпорально - событийная подгонка под нужный результат. При этом ваша личность останется неизменной, включая все навыки и память последних событий. Прибавится только опыт и знания за перепрожитые, так сказать, годы.
- То есть мы проживём жизнь заново и подругому?
- Уже прожили, - Баркасу показалось, или по лицу Лёшки-Монолита проскользнула усмешка. – Вы уже четверо самых могущественных правителя планеты. Вам осталось только слиться с ними личностями.
- Настоящее изменило прошлое? – спросил Баркас.
- И что такого? Причинно-следственные связи работают в обе стороны. Как в математике: есть деление, и есть умножение.
- И зачем было такой огород городить? Нельзя было, что ли как-то это всё проще оформить? - спросил Бек. - Вообще, почему мы? Никого не нашлось достойнее?
- Потому что вы избранные.
- И кто же нас избрал? – спросил Пыж.
- Не тупи, - ткнул его локтём Бек.
И тут впервые подал голос Гробовщик:
- Алеся обо всём знала?
Ни один мускул не дрогнул на «лице» Монолита, но все почувствовали неприязнь, с которой он ответил Гробовщику:
- О конечной цели – да. О методах воплощения – нет.
Гробовщик помолчал, обдумывая услышанное, потом спросил:
- И какова же конечная цель?
- Люди будут жить долго и счастливо, - ответил Монолит. – Те, что останутся…
Бек погладил лысую голову, сказал:
- Жаль, что водки нет. Выпили бы «на посошок».
Пыж посмотрел в потолок, будто силясь рассмотреть в невообразимом далеке огромную каменную глыбу, которая через тридцать лет прихлопнет всё человечество. Или не прихлопнет.
- Вот будет прикол, когда окажется, что ничего там не летит, – сказал он. – Или наоборот – летит, но вмажется в Землю в любом случае.
- Тому, кто может время отматывать назад, я думаю, ничего не стоит изменить траекторию какого-то там булыжника, пусть он и величиной с полуостров Таймыр, - сказал Бек. – Хотя это – натуральнейший шантаж: или вы уничтожите две третьих человечества, или я уничтожу всех! И как я на всё это подписался?
- Монолит он такой, – подал голос Гробовщик. Он сидел на чьём-то рюкзаке и, задрав рваную штанину, снимал с ноги бинт, пропитанный черной коростой.
- Никогда не думал, – продолжил он. – Что Высший разум окажется такой скотиной.