…Мотодрезина медленно набирала ход. Она то и дело вздрагивала на стыках рельс или когда под колёса попадался кусок цементной стяжки. Постепенно узкоколейка превратилась в настоящую магистраль, какие бывают на перегонах в метро: с бетонными шпалами и с проводами и редкими фонарями на стенах. Дрезина пошла быстрее и ровнее, без тряски. Кресло оказалось на удивление мягким. Гробовщик сидел, откинувшись на спинку, и наслаждался тем, что у него не болят ноги.
Рядом, на левом борту, примостился Комар. Он свесил ноги внутрь и постукивал каблуками сапог по стеклу, в такт стуку колёс.
- Ну что? - спросил Комар. – Снова втравился в грязную историю? Мало тебе, всемирной славы захотелось? Чтоб матери твоим именем детей пугали?
«Ну и пусть», - думал Гробовщик: «Но ведь и правда, что Монолит ничего не делает просто так. Может и в самом деле после того, как мы выполним то, что уготовлено человечеству, люди станут жить долго и счастливо».
- Те, что останутся, - хохотнув, продолжил его мысль Комар. Он согнулся, прикрываясь от встречного ветра, прикурил сигарету, выпустил Гробовщику дым в лицо.
- Ты только представь – шесть миллиардов покойников!
«Да, шесть миллиардов – как же это много! Но может это именно то, что нам нужно. После такой бойни мы не посмеем жить, как прежде. А если посмеем – значит - туда нам и дорога»...
Окурок обжёг его пальцы. Машинально, притушив его о борт, Гробовщик пошарил по карманам. Достал новую мятую сигарету, зажигалку. Прикурил, щурясь от яркого огонька. Оказывается, за всеми своими рассуждениями, он даже не обратил внимания, что исчезли фонари на стенах тоннеля, и что он едет в абсолютной темноте.
«Однако есть же Леська. Есть Лёшка. Есть эти трое: Баркас, Пыж и…, как его? Бай что ли?», - продолжил думать Гробовщик: «Они ведь реально изменились стали такими, какими и стоит быть. Добрыми, честными. Благородными. Значит можем. Значит - небезнадёжны!».
- Ага, - хмыкнул невидимый в темноте Комар. – Только всё это вилами по воде писано. Зато кровищи вам, добрым, честным и благородным, придётся пролить – океаны. Не просто измажетесь – пропитаетесь ею насквозь. А вот когда вы посходите с ума от такого количества покойников, придёт она…
«Да, придёт Алеська», - кивнул своим мыслям Гробовщик и невольно улыбнулся: «Покинет свой хрустальный гроб, и двинется по обожжённому Миру»...
- Интересно, как Монолит собирается это пробуждение оформить? – встрял Комар. - Просто разбудит или разыграет сценку из «Спящей красавицы», с принцем, поцелуем и злой мачехой?
«Вот тогда, заглянув в самое дно бездны, мы свернём с этого пути и найдём иной. Возможно»…
- Прямо вижу, как тебе это представляется: в лёгком платьице, босиком да по спёкшемуся песку. Тук-тук! - в дверь бункера, где ты засел. «Открывай, дядя Немой! Смена пришла!» Только в гроб свой она легла в стандартной снаряге и на ногах у неё – берцы. Да и спёкшегося песка под снегом не будет видно.., - стал перечислять Комар, но Гробовщик его уже не слушал.
Его стеклянная кабинка тряслась всё сильнее, дрезина набирала и набирала ход, а вокруг была только липкая темнота.
Он до боли в глазах всматривался вперёд, навстречу рассекаемому воздуху. В какой-то момент где-то далеко-далеко, на том краю Тьмы, он увидел свет в конце тоннеля.Но, возможно, ему это только показалось.
К О Н Е Ц.
Конец