- Двадцать один. По двое солдат еще на дверях стоят. На землю – никак.
Алиса побледнела, а Светлов ухмыльнулся.
- Если бы в карты играли, они бы выиграли! Двадцать одно – очко. Ну, теперь на крышу только.
Он деловито осмотрелся в комнате и сгреб в кучу пару гранат, ножи и несколько банок консервов. Только сейчас девушка заметила, что мужчины были одеты в защитные комбинезоны “Сева”, а вот она, как дура, ходит в легкой черной майке с коротким рукавом,, легких брюках и берцах, сорокового размера на босу ногу.
- А как на крышу? – спросила Алиса, забирая свою СА “Лавину” и быстро влезая в свой комбинезон.
- Да, как-нибудь! – улыбнулся Светлый и, отобрав у нее из рук автомат, и закинул оружие себе на плечо. – Хоть по стене, как Питер Паркер. Ты первая, кстати.
Дегтярёв, в то время, как-то умудрился приладить веревку на крыше пятиэтажки.
- Алиса, – прошипел майор. – Давай быстрее и без лишнего шума. Если «Монолитовцы» заметят тебя, то у нас шанса уже не будет.
Романова подошла к окну, неловко на него залезла, пощупала веревку, а потом оглянулась и спросила:
- И как мне это делать?
- Крошка, тупее вопроса ты не смогла придумать, – возмутился Светлый. – Как это делать? Руками!
Шум в подъезде стал громче, значит «Монолитовцы» уже начали обыскивать соседние квартиры.
- Как можешь, держись главное, журналистка, – ответил нервно Дегтярёв, чувствуя опасность. Он вручил ей веревку в руки, а один конец, обмотал вокруг левой ноги. – Вперед!
Алиса вздохнула и, ухватившись руками за веревку, попыталась подтянуться на руках – ничего. Потом она уперлась ногами в белый кирпич и потихоньку начала продвигаться вверх. Она чувствовала себя так же ужасно, как и тогда в “Припять-1”: ничего не получалось, руки болели, а пространство, которое нужно преодолеть, казалось вечностью, только здесь еще если упасть, то лететь придется семнадцать метров. Высота страшно тянула вниз, а голова кружилась.
Алиса в очередной раз тяжело вздохнула, но как-то уцепилась за кирпичный край и, шкрябая ногами по стене, она ввалилась на крышу хрущевки. Мышцы гудели, в голове стучала кровь.
На миг в голове возник образ или, точнее, видение, как Алиса убегает от невидимого врага, которого каждый сталкер знает, как кровосос. Девушка чувствует его присутствие и слышит чьи-то крики. Оборачивается и видит «Монолитовцев», которые стреляют по беглецам. Алиса видит, как падают Светлов и Дегтярёв, а ее шею обвивают щупальца мутанта. Последнее что она видит, это выцветшие красноватые буквы на фронтоне высокого здания «Готель Полiccя».
“ Черт!” – подумала девушка. – “То ли галлюцинация, то ли видение, но очень не приятное. Что это могло означать?”
Девушка едва успела подняться на ноги, как позади послышался шум. Алиса обернулась: веревка, по которой сталкеры взбирались на крышу, почти перетерлась о неровный край кирпичной кладки. Она рванула к краю дома и помогла подняться, только что поднявшемуся Дегтяреву, и они вдвоем вытянули Светлого, который еще умудрился и закрыть окно. Все трое встали на крыше.
- Спасибо, – ответил Дегтярёв. – Так теперь вниз, – майор подошел к противоположному краю крыши и взглянул вниз.
Романова тоже подошла к краю пятиэтажки и увидела то самое здание с буквами на крышке «Готель Полiсся». Неприятный холодок пробежал по коже.
- Нет! – категорично ответила Алиса, но поняла, что аргументы она представить к своему запрету не может. Сказать, что она слушает свои видения, как минимум глупо.
- Почему? – спросил Светлов. – «Монолитовцы» могут подняться…
- Нельзя, – отринула снова девушка. – Мне… Мне плохо…
Единственное, что могло бы удержать сталкеров, то это, попытка совершить вынужденную остановку по причине отвратительного самочувствия. Алиса попыталась сделать более правдоподобную мину сильной боли и схватилась за живот, решая, что именно там и разыгралась ее неожиданная болезнь.
- Хватит прикидываться! – прошипел Светлов, приседая рядом. – Актриса из тебя никакая.
Дегтярёв добавил:
- Мы уйдем без тебя, журналистка. Подъем!
Алиса понимала, что выглядит это совершенно глупо, но она упала на крыше и снова пожаловалась на боль в районе желудка. Благо, валять дурака пришлось не долго: внизу послышался шум. Романова вздрогнула и тут же вскочила на ноги и подошла к краю крыши. Именно с той стороны, с которой несколько минут назад предлагал спуститься Светлый, раздались крики и выстрелы. «Монолитовцы» вспугнули целое логово кровососов, которые теперь мстили им тем, что открыли на них чудную охоту. Автоматные очереди тревожили тишину здешних мест. Несколько воинов уже стали добычей невидимого врага.
- Кровососы? – с удивлением произнес Светлый, глядя на бойню, которая проходила внизу. – Какого черта, девчонка? Откуда ты знала?
Дегтярев, ничего не говорил, но по его выражению лица было видно, что он был удивлен. Знать об этом не мог никто, но пояснять о причинах нежелания Алисиного спуска, тоже уточнять никто не спешил.
- Я там видела кровососов, поэтому и решила вас остановить, – соврала журналистка. – Боюсь, придется остаться. Так ведь?
- Романова, – сурово заметил майор СБУ. – Еще один сюрприз – и нам придется с тобой попрощаться. Все, что тебе становится известно, ты обязана докладывать. Ясно?
- Ясно, – мрачно согласилась Алиса.
Мужчины едва заметно переглянулись и пошли осматривать крышу на наличие нужных предметов. Они бросили оружие около какого-то ящика, который уже почти стал частью кровли пятиэтажки. На крыше было множество чердачных помещений, в которых валялся всякий хлам, а также за все года, которые Припять существует без своих жителей, здесь уже собрался целый лес ломаных веток.
Алиса вздохнула с облегчением, хорошо что, по поводу спуска, расспросов не было.
Светлый взял ИЛ86 и внимательно осматривал ситуацию, происходящую внизу, через прицел винтовки.
Алиса было больно слышать крики погибающих людей, хоть и были они «Монолитовцами», но все равно они люди. Она поднялась и подошла к своему рюкзаку, из которого ее поцарапанные и, сбитые на костяшках пальцев, руки извлекли пару банок консервов и свою верную фотокамеру, на которую она сделала пару кадров близлежащих пейзажей.
- Ты сильно камерой не свети, – посоветовал наемник, разглядывая фотоаппарат. – Знаешь, папарацци – опасная профессия, а особенно в Зоне Отчуждения.
- Думаю, что если ты меня не сдашь, то многие об этом не узнают, – усмехнулась Алиса, пряча камеру в рюкзак. – А снимки, оставлю себе на память.
- Память? – хмыкнул Светлый, поджигая костер под ломанными сухими ветками. – А если не выберешься?
- Тогда мне будет фиолетово на то, что я делала при жизни, а особенно я не буду думать о фотоснимках, – ответила честно журналистка.
- Как мило, – скорчил мину умиления наемник. – Наша железная леди признала, что она смертна.
Алиса вздохнула и злобно оглядела Светлова, будто желая сжечь его взглядом:
- Может лучше костер разведешь? Холодно же.
- Я похож на бойскаута? – усмехнулся Дмитрий, сложив руки на груди, как вдруг к нему подошел Дегтярёв и запустил в него коробком спичек, добавляя:
- Похож, Светлов. Разводи костер. Это единственная хорошая идея.
Наемник попытался изобразить улыбку, но все-таки поднял с поверхности крыши спички и прошел вперед.
Спустя несколько минут костер уже разгорелся и от него приятно тянуло жаром. Ночь обещала быть долгой и холодной. Спуск с пятиэтажки пришлось отложить до утра. Языки пламени сияли в стремительно опускающейся темноте, костер приятно потрескивал, напоминая о детских походах и о далеких школьных годах со своими маленькими шутками и проказами.
Напротив Алисы присел на старый деревянный ящик Дегтярёв, который протянул руки к оранжевому пламени и, почувствовав тепло, потер ладони друг о друга и улыбнулся.
- Сейчас бы еще чего-нибудь перекусить, – жалобно произнесла Романова, понимая, что все припасы остались внизу в квартире, а следующий привал будет неизвестно когда. Майор СБУ подтащил к коленям свой рюкзак и, покопавшись в нем, кинул в руки журналистке банку с тушеным мясом.
- Трескаешь? – крикнул Светлый, выходя из одного из чердаков, наблюдая за тем, как Алиса открывает банку с едой. – Ну, трескай! Глядите-ка, что я нашел.