— Ну и шо мы стоим? — хрипло спросил я, — чего ждём-то?
— Дверь откроется тогда… — просипел Константин, — когда произойдёт полная герметизация кабинки! И мы пройдём дезинфекцию!
— А мы что? — я кашлянул от неудобства, — заразные?
— Таковы правила! — ответил учёный вместе с появившимся странным шипением. Мне в лицо брызнули какой-то кислой струёй, я даже не понял, откуда именно. От неожиданности я раскрыл рот и словил щедрую дозу премерзкой на вкус субстанции. Заорал, чувствуя, как пузырящаяся пена потекла по подбородку. Вместе со мной громко выругалась Брелок, наверняка, пережив те же ощущения. Глаза страшно защипало, и мне пришлось убрать руку от стены, дабы вытереть лицо. Фанатичка тут же запищала от нового давления на грудь. Коридор заполнил едкий запах, отчего защемило в носу. К счастью длился этот кошмар недолго. Дверь распахнулась, и Михайлов повалился спиной вперед, а на него сверху Брелок и я. Образовался своеобразный бутерброд из барахтающихся матерящихся тел. Единственный, кто остался стоять, так это Саян, успевший ловко выпрыгнуть из коридорчика.
— Я же говорил вам! — заверещал ботаник, тщетно пытаясь выбраться из общей кучи, — правила! Заходить по двое! Нет, все попёрлись разом!
— Ой, да не бухти… — на карачках я отполз от притихшего Брелок. Господи! Я словно первого января проснулся… в ванной… с оливье. Всё тело болит, глаза щиплет, а в рот словно кошки нассали! Девушке, похоже, было не лучше моего. Лицо и слезящиеся белки глаз так же покраснели, фанатичка часто дышал ртом. Тяжело поднявшись на ноги, я помог ей встать, подав руку. Побуду хоть немного галантным!
— Сталкеры?! Вы там!.. охренели или что?! Бухие сюда приперлись?!
По железному ржавому полу в блеклом строгом коридоре, к нам сердито приближался крепкий лысоватый мужчина с бородой, в сером комбинезоне без каких-либо нашивок. В этом железном коробе науки я ни разу не был, поэтому мужика этого в глаза никогда не видел. Но не уверен, что кто-то из профессоров позволит себе выражаться простонародным языком.
— Виктор Павлович! Это я! — Михайлов, быстро вскочив на ноги, отряхнул от пыли свой яркий комбинезон, поправил деловито очки, — я, как и обещал, привел профессиональную охрану для Лизоньки! Знакомьтесь, это Водяной, Брелок и их собака Саян!
— Здрасти! — Я приветливо протянул руку, но её проигнорировали. Этот Виктор Павлович, хмурясь еще больше и кривя рот, окинул каждого из нас придирчивым взглядом, даже Саяна не упустил. Мне пришлось неловко убрать руку, пригладить пальцами усы.
— Наёмник, значит, — мужчина сложил руки на груди, перевалившись на одну ногу, — америкосов нам тут не хватало, так ты еще и этих притащил…
— Э! — я упер руки в бока, — Михайлов вам ясно сказал, мы профи! Так что не бубни, дядя!
— Не терплю наёмников, — Павлович перевёл взгляд на молчаливую Брелок, — а ты еще и из «Свободы». Не думал, что наймы сотрудничают с анархистами.
— Тяжёлые времена, требуют необычных сотрудничеств, уважаемый учёный, — заумным тоном ответила Брелок, но, поймав на себе мой укоризненный взгляд, невозмутимо добавила, — сука, ты дохуя умный, респект тебе падла!
И показала бородатому средний палец…
Кажется, Костя хотел что-то сказать, но поперхнулся и закашлял в кулак. Лицо у меня загорелось от страшного стыда и, кажись, перекосилось. Зато Павлович был совершенно невозмутим. Окинул мою напарницу изучающим взглядом типичного ботаника и скептически произнёс:
— Лицо мне твоё знакомо. Сюда анархисты заходят не часто, фактически, никогда… Ты давно в «Свободе»? Или давно в этих краях?
— Уже и не помню, — монолитовка скоромно пожала плечами, чуть морщась, — я… давно в Зоне.
— Ладно! — я хлопнул в ладоши, потирая их, — где там эта ваша Лиза? Мне надо оценить объект охраны!
— Да-да, она в лаборатории, пройдемте, — Михайлов пригласительно повёл рукой, сам первый спешно потопал по маленькому коридорчику, завернул за угол. Я, на ходу, машинально оправил примявшийся комбинезон, пригладил волосы и до кучи шерсть на макушке Саяна. Видел я трёх девушек учёных и все они были одинаковыми, но при этом привлекательны. Миловидны, интеллигенты, с аккуратными причёсками, и плавными речами. Совсем не такие, как гром-бабы-сталкерши и не такие, как Калина или та же Брелок. Совсем другой тип. Сектантка, прищурив взгляд, недовольно поджала губы, наблюдая за моей вознёй.
— Ну и чего ты? — не выдержав, спросила она.
— Женщина же… — буркнул я, разведя руками, — я должен выглядеть прилично!
— Зачем?
— Ну, так женщина же!
— Тебе меня не хватает? Тебе еще бабу подавай?!
— Ты не понимаешь, это другое!
Ворчливый бородач пропустивший нас вперед себя, упорно шёл следом и перебил наш с Брелок разговор, обратившись к Михайлову.
— Учти, Костя, я сообщу обо всём профессорам!
— А что, Озёрского и Германа нет дома? — спросил я через плечо, когда мы поворачивали в следующий коридор, мимо нескольких закрытых плотно дверей.
— Они уехали в Вену на научную конференцию, — ответил теперь Михайлов, — их не будет еще неделю. И да, уважаемый техник! Оба профессора в курсе происходящего.
Виктор Павлович недовольно хмыкнул у меня за спиной. А, так он не учёный, а техник. А фигли тогда такой выёбистый?!
В лаборатории Германа и Озёрского было прохладно, в отличие от бункера старого Сахарова, где от духоты появлялась испарина и кружилась голова. Вероятно, это зависело от исследований, какие проводили учёные. В углу комнаты негромко монотонно гудел некий громоздкий вытянутый аппарат, похожий на округлый холодильник с прозрачными дверцами. Внутри него, на трёх полках светились артефакты, порождаемые огненными аномалиями. В таком же соседнем шкафчике, только беззвучном, лежали лишь две «Батарейки». На широкой тумбе стояло не менее чудесное устройство, из трубок, колбочек, зажимов и одной стеклянной посудинки, куда по одной капельке медленно падала необычная светло-голубая жидкость. И если мне были интересны эти странные научные машины, то Брелок больше привлекали пять белых самых обычных лабораторных крыс, сидящих в клетке. Саяна в саму лабораторию не пустили и пёс был вынужден скучающе выглядывать из дверного проёма на так же любопытных ему грызунов. Единственный человек сидел на стуле в углу комнаты. На появление нашей необычной делегации он, вернее она, сразу не среагировала, и Косте пришлось оторвать её от своих дел, словами:
— Ну вот, господа! Это наша практикантка, Лиза Потапова…
Девушка лениво подняла на нас взгляд и неторопливо встала с табурета. Практикантка, судя по всклокоченным осветлённым волосам по плечи и чуть припухшему лицу, только недавно проснулась. Но при этом на губах уже имелась свежая розовая помада и жирные тени с тушью на глазах. Белый халат спадал с оголённых плеч до локтей, открывая короткую голубую майку с радугой. Джинсовая юбка была намного выше колен, и такие обычно девушки-учёные не носили в Зоне. Не сказать, что я был в шоке, мне вид такой нравился, но он рушил мои стереотипы с хрустом. Девушка подняла правую руку на уровень своего лица. В ней она держала широкий тонкий КПК… Нет. Обычный дорогой смартфон.
— Ой, девочки-и-и, — тонко протянула она, — ко мне какие-то бомжи приперлися с утра пораньше. Ваще не понимаю, чё им надо. Еще и псину с собой притащили какую-та-а-а. Блохастая, небось, и не привитая. Ой, милые мои, это пипец…
Пока учёная молодая дама беседовала со своим телефоном, я переглянулся со своей не менее потрясённой спутницей, посмотрел на «блохастую» собаку в дверном проёме. Не один я ждал несколько другую девушку. Она совершенно не вписывалась ни в один тип женщин, что я видел в Зоне! Таких не должно быть здесь в Зоне! Она СЛИШКОМ не вписывается в неё!
— Ну это… — я нервно пощипал усы, глянув на счастливую физиономию Кости и угрюмую рожу техника, — здравствуй Лиза! Меня зовут Игорь Водяной, это моя напарница Брелок, и моя НЕ блохастая собака Саян.
— Водяной, блин, какой-то, — пробормотала практикантка, не убирая своего телефона от лица, — слышали, девочки? Хорошо хоть не Леший или Кощей! Хи-хих!