Брелок, слегка оттолкнув меня, подбежала первой к Юсупову. Наклонилась к нему, протянул руку к шее, чтоб проверить пульс, но застыла. Оскалив с горечью зубы, как мой пёс, перевернула своего друга на спину. Голова майора безвольно качнулась, застывшие глаза бессмысленно смотрели перед собой. Не дождался нас. Они его забили. Как и Варяга.
— А ну сюда иди! — развернувшись, я бросился к смеющемуся бандиту, толкнул в сторону Молчуна. Намеревался схватить Кулака за грудки плаща, рывком поднять его на ноги и одним ударом разбить морду! Меня к несчастью остановили Попугай с Костей. Вцепились мне под локти и оттащили от раненной самодовольной твари на полу.
— Ебать, какая досада! — сипло с трудом проговорил Кулак, приподнявшись, — а я думаю, чего он не дрыгается?! А должара-то сдох!
— Ты щас сам сдохнешь! — я попытался вырваться, дёрнувшись вперед, но меня наоборот отвели назад от бандита, чтоб я не смог до него дотянуться. Зато за сектанткой они не уследили. Аккуратно закрыв Дамиру глаза, Брелок неслышно проскользнула мимо меня, и устремилась к бандиту. Жаль, что теперь помешал Молчун. Перегородил ей дорогу, закрыв собой Кулака, что спокойно и удобно сел на пол.
— Уйди. — Низким тоном проговорила тихо Брелок, — я убью его.
— Он нам живой нужен, — ответил с опаской Молчун, — мы… должны допросить его…
— Вон у вас целых два подонка сидят! — Вероника поочередно указала пальцем на притихшего Тайгу и раненого в плечо гопника. Последний боязливо сжался, не отрывая взгляда от зубастой морды в опасной близости от своего лица. — Отдайте мне его. Он убил моего друга.
— И моего командира… — полушепотом добавил Стёпа и негромко всхлипнул. — Расстреляйте его, пожалуйста…
— Ушпеетшя, — Сёма подошёл ближе к поникшему рядовому и успокаивающе положил ему руку на плечо, — мужики и дамы… надо нам тут порядок навешти. Похоронить погибших и этих швяжать. А потом решить, что дальше делать…
До этого момента я уже хоронил своих боевых товарищей, но еще ни разу мне не было так тяжело. Смерть капитана Морозова и майора Юсупова крепко ударила по мне. Ночью, под светом фонариков я копал им могилы вместе с кем-то. Двигался на автомате, словно в полусне. Отвратительное состояние. Не знаю, кто был вместе со мной, мы не разговаривали. Я слышал только скрежет лопаты о холодную почву и хлопки комков земли о растущий холмик. Чья-то смутная фигура стояла на краю ямы, светя нам сразу двумя фонариками…
В себя я пришёл только в прохладной комнатке туалета. Сморгнув, в испуге шарахнулся назад, от бледного угрюмого лица, тускло освещённого одной лампочкой на потолке. Сдуру не узнал своё собственное отражение в круглом зеркальце, висящим на стене над синим умывальником. В руках был скользкий маленький кусок мыла.
— Ты чего? — тихо и без интереса спросила Брелок. Она стояла позади меня, привалившись спиной к кафельной стене, рядышком с Сёмой, тщетно щёлкающим опустевшей зажигалкой.
— Задумался просто, — я отложил мыло в белую мыльницу, смывая быстро пену прохладной водой. Так вот, кто помогал мне копать. Еще был, вроде, кто-то четвёртый.
Неумирающий сталкер выглядел чуть лучше, чем я с фанатичкой. Брелок, так вообще, стала похожа на зомбированного, с опустевшим бессмысленным взглядом. Ненавижу этот её взгляд. Заставляет вспоминать страшный и судьбоносный день в Припяти. Но сейчас я чувствую, что Нику лучше пока не трогать.
Освободив умывальник, я вытащил из нагрудного кармана разгрузки свою старую зажигалку. Поднёс яркий огонёк к сигарете-самокрутке Семёна и собирался уже выйти в коридор, но Брелок снова заговорила негромко.
— Я хотела поговорить с ним, всё объяснить, — она смотрел в раковину, шумно нажав на носик умывальника, — я надеялась, что Дамир простит меня…
— Никуля, ты только щебя не грыжи. — Сёма выпустил из рта сизый дымок, держа сигарету двумя пальцами. — Когда Водяной с Коштей жа тобой пошли, Дамир мне тайком так шкажал, типа, жря на тебя так шорвалшя. Мол, надо было дать тебе шанш вышкажатьшя. Я уверен, он бы… ну… понял бы типа.
— Я этого теперь не узнаю, — Брелок отступила от раковины, встряхнула руками, сбрасывая с них капли воды. Я же был рад услышать и подобное. Еще бродя в поисках напарницы по деревне, я был уверен, что Дамир оттает, примет свою боевую подругу в новом амплуа. И всё так по-идиотски обернулось…
Свет в столовой два раза мигнул. Попугай, стоявший перед плитой, что-то недовольно забурчал, помешивая половником в широкой кастрюле. После отключения Стёпой генератора, для отвлечения бандитов, он начал барахлить. Лишь бы сам не отрубался, а то придется туго, особенно ночью. Раненных пленных пришлось перевязать, чтоб не померли от обильной кровопотери. Не смотря на их постанывания, никто не сжалился над бандитами, и не вколол им обезболивающее. Перебьются. Самый целый был Кулак. Сидел на полу в углу расслабленно, надменно с ухмылкой кривя рот, посматривая вокруг. Наблюдал, чем заняты остальные. Саян сидел перед пленниками, не сводил с них взгляда, и те старались лишний раз не дергаться.
Помимо бурления воды в кастрюле, в зале стояла тишина, не смотря на то, что большинство обитателей дома собрались в одном месте. Не было только Елизаветы, что после скудных водных процедур ушла высыхать на второй этаж. Но, кажется мне, что Потапова просто не хочет видеть ублюдка, что чуть не надругался над ней… Наш новенький Багира старался теперь держаться ближе к своему соклановцу Попугаю. Усевшись на свободную тумбочку, он что-то негромко выспрашивал у нашего лохматого анархиста. Видимо, пытался побольше узнать обстановку и людей вокруг. Что ж, я его не осуждаю.
Я сел за стол к Косте, обернулся к Брелок, но та прошла мимо, заняла пустующий стол. Хочет побыть одна, но при этом на виду. Хорошо, пусть так. Сёма вернулся с двумя бутылками водки в обеих руках — спускался за ними в подвал. Одну поставил нам на стол, вторую Молчуну и Стёпе, державшего бессмысленно в руках уцелевшую в побоище гитару. Парнишке сейчас должно быть так же тяжело, как и Брелок.
— Чего там, шкоро? — спросил Семён у Попугая, открывая одну из тумбочек, полную стаканов и кружек.
— Да-да, скоро! — проворчал в ответ анархист, заглядывая в кипящую кастрюлю, — мне еще сосиски вам сварить надо! Не будете же вы макароны в пустую хлебать?.. Уф, не умею я их варить… Забульбенили бы лапшу китайскую и никаких проблем!
Пока Попугай ворчал на счёт своих кулинарных способностей, Сёма открыл одну из бутылок и разлил нам в тары для питья. Стеклянных стаканов оказалось мало, поэтому бессмертный сталкер собрал чашки и кружки. Поставил каждому, но Багира со смущённой улыбкой замотал головой. Коса его снова упала за спину.
— Нет-нет, я не пью… — робко пробормотал он.
— Выпей, — мягко сказал Сёма, пододвигая ближе к снайперу жестяную кружку, — Дамира надо помянуть. Да и тебе легче штанет.
Багира поднял на него неуверенный взгляд, и нехотя взял кружку. Решил, видимо, что спорить будет некультурно, да и нехорошо отделяться от коллектива. Я глянул сочувствующе на Брелок, что бесцельно медленно крутила в пальцах полный стакан водки. Глаза её пусто и мрачно смотрели перед собой. Ей бы тоже не помешало выпить, прийти немного в себя под градусом и забыться крепким сном.
— Э, а нам нальют нет?! — намеренно громко выдал Кулак, не убирая мерзкой тошнотворной улыбочки, — помянуть должару дайте!
— Лучше спасибо скажи, что рот кляпом не заткнули, — негромко ответил ему Молчун и залпом выпил водку из стакана, не морщась. У меня самого она пролетела как вода. Вкуса почти не почувствовал. Лишь в желудке стало слегка теплее.
— Простите, Сёма, — Костя, слегка отодвинув свой стул, обернулся к бессмертному сталкеру за столиком напротив нашего, — а как вы узнали о подземном ходе?
— Ну так, когда тушканы у наш штали припаши воровать, я и думать начал, как они к нам пролежают, — Сёма разлил остатки водки в первой бутылке себе и Молчуну, потянулся ко второй. — Пришматривалшя, пришлушивался, да и жаметил, как они иж одного угла прут. А там и нашёл тайный ход! Дамиру первым делом рашшкажал, а он попрошил пока умалчивать этот факт. Наверное, чтоб не болтали о нём громко и чтоб Ажраил не ушлышал.