- Да ладно тебе, батька - усмехнулся Кусок. - Пацаны жрать хотят. Последний раз хавали чуть не с утра.
- Пасть захлопни, - вмешался Град. - Даже охранение не выставили, а уже жрать прётесь. Из-за такой беспечности не то что одиночки, группы бродяг пропадали ни за что.
- Вахлак, Бидон, - на стрёме - немедленно отреагировал Кусок.
- Наглец! - одобрительно заметил Лемминг, слегка растягивая последний слог. - Далеко пойдет, собака.
- Определенно - согласился Град, доставая из рюкзака банку тушенки и флягу с водкой. - Ну, что, пора и разговеться.
Улыбнутый извлек из своего рюкзака хитроумную конструкцию из металлических прутьев и развернул ее. Оказалось, что штуковина в готовом к эксплуатации виде напоминает подложку, только не с цельным дном, а решетчатым. Затем Улыбнутый водрузил изделие неизвестного мастера на горелку. Получилось вроде решетки для барбекю, столь модном в странах развитого капитализма. На неё-то и были водружены продукты для разогрева. Бродяги расселись возле горелки, ожидая пока тушёнка дойдет до нужной кондиции. По кругу пошла градова фляга с водкой.
- Да, разнежились ныне отмычки, - глубокомысленно констатировал Лемминг, передавая сосуд с драгоценным в этих краях крепким спиртным, предварительно приложившись к нему.
- Совершенно с вами согласен, коллега, - в тон ему поддакнул Град. - Не то что мы. Сколько ты в Зоне, Лемминг?
- Я, брат, уж четыре с половиной годка, как топчу эту земельку. Да и ты не так мало.
- На год поменьше, - усмехнулся Град. - Я ж у тебя в отмычках ходил, помнишь. Или Зона совсем тебе извилины сплавила?
- Да нет, с кукухой все в порядке, - ответил Лемминг. - А помнишь историю о Деве Припяти?
- Что за история? - навострил уши Кусок.
Остальные отмычки притихли и «сделали стойку». Те байки, что травили в Зоне сталкеры, были хоть фантастичны, но лишний раз подчеркивали уникальность, неповторимость и бешеную опасность Зоны. Были, конечно, столь невероятные истории, что их авторам стоило присвоить звание «сказочник две тысячи семнадцатого, (к примеру) года».
- Да была такая, - усмехнулся Град.
- Расскажешь? - это уже Улыбнутый.
- Деточкам сказочку перед сном надо? - издевательски хохотнул Лемминг.
- Ладно, не стебайся, братан, так и быть, расскажу, - сказал Град. И перейдя на псевдобылинный стиль, подражая древним рассказчикам начал: - Во стольном граде, во Киеве жила была девушка. Девушка, как водится, была молодая, да красивая, умная да успешная. Училась хорошо и устроилась в престижную фирму. Вышла удачно замуж, родила дочку. По истечения декрета вышла на работу. Да вот незадача - понравилась она шибко сынку шефа своего шефа будь он неладен. Она-то деваха симпотная. А после родов ещё краше стала. И принялся тот за ней ухлестывать, значит. То полную машину цветов подвезет. То подарок богатый на ее рабочем столе оставит. В общем, обхаживал как мог. Да только дивчина верная мужу оказалась. Не поддалась. Да и муж неробкого десятка был - за честь женину вступился. Охальнику по холке навалял. Тогда сотворил сынок шефа мерзоту - переехал мужа автомобилем и скрылся. Завели было дело, да подишь ты, таких вот висяков море. Хоть и знала девочка, кто погубил ее мужа, да денег у охальника дюже много и родственники влиятельные. Поубивалась девчонка, поубивалась, но делать нечего - работать надо, семью кормить. А шефский сынок изгаляется - продолжает преследовать девчонку. Уже в открытую предлагает ей за бабло с ним тарабаниться. Девчонка недолго думая влепила сынку буржуйскому по яйцам, да с ноги. За что и была уволена с работы прибыльной.
- А причем тут история какой-то чиксы? Какое она отношение имеет к Деве Припяти? - зевнул один из отмычек.
- Торопыжка был голодный... - процитировал Град классика, а Лемминг недвусмысленно погрозил говоруну кулаком.
- Так вот, - продолжил рассказчик. - В тот год как раз заболел ребёночек ейный болезнью страшной. А деньги откель на леченье взять. Вот и подалась девчонка в сталкеры. До Монолита чтобы добраться, да за детёнка попросить или денег срубить на редкой цацке. Опущу подробности обучения и становления. Они интересны, но столь долги и разнообразны, что скорее утомят, чем развлекут почтеннейшую публику. Долго ли коротко, но понабравшись опыта и сталкерских ухваток, собралась девчонка к Монолиту. А путь-то, хоть и близкий, в Зоне на многие дни растянуться может. Как-то к вечеру забрела девочка к Припяти. Думала по утру вдоль русла до ЧАЭС подняться. Уже разбила лагерь и собиралась спать укладываться, как вдруг по сталкерской сетке сбросили ей на пэдэаху известие печальное, что при смерти её ребёночек в больнице. Пока мама Зону топтала, умирало детё. От горя потеряла деваха рассудок. Всю ночь плакала да убивалась, а на утро воззвала она к Зоне. Сказала, что нет ей больше жизни, если не будет жив её ребёнок, что пусть её жертва даст выжить маленькому человечку. А после бросилась в реку. Приняли её тело холодные мрачные воды Припяти и поглотили без следа. Поговаривают, что мольба утопленницы была столь горяча и страстна, что в тот же момент, как коньки откинула деваха, ожила в больнице её дочка. Не знаю, правдива история или нет, да только сталкеры базарят, что когда у речки-Припяти умирает мучительно сталкер или бродяга зажатый мутантами или бандитами теряет волю к жизни и способность сопротивляться, то над водами появляется призрак изящной девушки в белом сарафане. Призрак наклоняется к несчастному и своим дыханием своим вселяет в человека волю к жизни или избавляет от предсмертных страданий.