— Бугор, а может ну их, этих баб. Не хочется здесь надолго задерживаться. Как бы на перезагрузку не нарваться.
— Заткнись, — рявкнул рыжебородый. — Все и так знают, что ты мальчиков любишь. Делай, что тебе сказали.
Блондин испуганно замолчал и отправившись в угол принялся выполнять реабилитационные мероприятия по отношению к Блонде. Причем необычайно эффективные. Буквально через минуту девушка застонав попыталась приподняться, а потом встряхнув головой принялась настороженно оглядываться вокруг. У Паломника не было никаких иллюзий, касательно возможностей блондинки в деле обуздания рыжебородого.
Спасение пришло совершенно с неожиданной стороны. Громко заурчала кофемашина и выпустив струю пара плеснула в подставленную Баристой чашку порцию ароматного кофе. Не ясно, что послужило тому причиной, возможно состояние перманентного стресса, но от этого запаха Паломнику безумно захотелось кофе. Похоже аналогичные чувства испытывал и Бугор. Он вальяжно повернулся с сторону Видящей и щелкнув пальцами скомандовал: «Девка, тащи сюда свое пойло». Судя по всему мур принял Баристу за сотрудницу кафешки, которая еще не успела обратится и сохраняла остатки разума. И Видящая в этом ему прекрасно подыграла. Девушка поставила на поднос чашку с кофе, сахарницу и отдельно на тарелочке сдобу. После чего деревянным шагом подошла к столику, за которым восседал Бугор, и выгрузила все это перед муром. Потом совершенно неестественным голосом поинтересоваться: «Что господин еще желает?». Если бы не короткое подмигивание Паломнику, в момент когда Бариста стояла за плечом у Бугра, то инвалид пожалуй что был готов уверовать, что один из членов его команды таки оказался зараженным, с необычайно затянувшимся периодом перерождения. И сейчас пребывает в стадии первичной трансформации. Нечто подобное, не в смысле сроков, а в плане первичной трансформации, пришло в голову и муру. Он с подозрением принюхался к кофе. Но божественный аромат тут же развеял все его сомнения. Бугор одним глотком выпил чудесный напиток, и протянув пустую чашку Баристе скомандовал: «Сделай еще чашку». После чего повалился лицом на стол.
— Быстрее! — скомандовала Видящая Паломнику. — Он сейчас очнется. Инвалид не стал медлить. И через мгновение меч джедая располовинил мура на две части. Потрясенный случившимся, блондин не смог оказать Паломнику ни малейшего сопротивления. Тем более, что вцепившаяся в него Блонда не позволила тому сбежать. Вскоре от четырех муров, заявившихся непрошеными в бар, осталось восемь половинок. Паломник решил больше не экспериментировать с теми же поясами шахедов, и не стал оставлять врагов в живых. По ходу дела отметив еще одно достоинство своего плазменного клинка. Он спекал разрез, так что после всего произошедшего бар остался чистым «Как в первый день творения». Ни капли крови на полу.
— И что это было? — поинтересовался Паломник у Баристы, по ходу дела конфисковав у Блондина последнюю ампулу спека и вводя ее рыжей.
— Проделки этой твари, Ильи — пояснила Бариста пнув ногой пустыша. Я давно подозревала, что он балуется с фермонами и снотворным. Обрабатывая клиентов. Только поймать его не удавалась. А сегодня нашла пузырьки под барной стойкой. Вот и плеснула не жалея.
— Так ведь яды на иммунных практически не действуют, — откуда такой эффект.
— Практически не действуют и не действуют совсем, это две разные вещи. К тому же ни фермонты, ни снотворное к числу ядов не относится. А если вместо трех капель капнуть триста, то может и сработать. Хотя бы временно.
Глава двадцать первая
Рожденный ездить
Глава двадцать первая. Рожденный ездить.
Нельзя сказать, что до этого события развивались в вялотекущем режиме. Все-таки за неполный час случился и конфликт с Ильей, чреватый фатальными последствиями для Видящей, и столкновение с командой муров, угрожавший и вовсе всем членам команды Паломника. Но вот сразу после того, как инвалид прикончил последнего мура, в него как будто бы бес вселился. Он стал одержим довольно простой, но необычайно навязчивой мыслью о том, что из города надо срочно бежать., не отвлекаясь ни на что стороннее. В любом случае ни о какой охоте отрядом амазонок из Великого Леса речь не шла. Тем более что две трети состава этих самых амазонок, в лице Блонды и Рыжей, прибывали в весьма плачевном состоянии, а оставшаяся треть вряд ли обладала должными охотничьими навыками.
Как не странно, но идею Паломника, срочно ретироваться из города, активно поддержала и Бариста. Это несмотря на возражения подруг, которые с трудом придя в околосознательное состояние настоятельно требовали «продолжения банкета», утверждая, что с ними уже все в полном порядке, а их физические кондиции таковы, что любая тут же, без затруднения, открутит голову элитнику, ежели последнему не повезет оказаться невдалеке.
— Ну и как после таких слов не согласиться с тем, что спек самый обычный наркотик, — отметил для себя инвалид, полностью игнорируя боевой настрой выпускниц соцфака. А вот к резонам Видящей он с неохотой прислушался. В результате, лихорадочно занялся разделкой туш тварей стикса, ковром устилавших улицу напротив входа в кафешку. В то время как сама Бариста помогла подругам забраться в вездеход и сейчас шмонала транспортное средство Бугра и его подельников на предмет всяческих нищаков.
Добыча от мародерки туш монстров, расстрелянных блондином, превзошла самые смелые ожидания. Во всяком случае, раз в пять превысила оптимистические прогнозы Рыжей, которые девушка сделала на планируемую охоту силами Новых Амазонок.
— И почему «мародерка»? — осадил себя паломник. — Слово какое-то неприятное. Даже обидное. Самые натуральные трофеи взятые по итогу боевого столкновение с бандой муров. С другой стороны тварей стикса все же прикончил мур. И до тех пор, пока они валялись бесхозными, зачисление монстров в трофеи, доставшиеся от недавних противников, представлялось некорректным.
Отчего Паломник влез в рассуждения, касательно нюансов характеризующих добычу, он и сам себе толком пояснить не мог. Поскольку в лбом случае: будь полученные спораны и горох трофеями, либо результатом мародеркой, на душевном облике инвалида это не отразилось бы ни коим образом. А уж чувство стыда, за то что прикарманил чужое, он не испытывал от слова «никогда». Возможно оттого, что раньше у него просто не было такой возможности, в смысле прикарманить, а нынче и вовсе трудно было сказать: «Что? Где? И Кому?».
Поймав себя на мысли о том, что собственные рассуждения скатились в категорию: «И на голову не наденешь», Паломник вслух выматерился и пообещал таки разобраться со своим третьим потоком сознания, вина которого в вышеозначенных идиотских рассуждениях была несомненной. После чего скомандовал Баристе срочно выдвигаться.
Профитом нынешнего посещения Великого Устюга стали без малого две сотни споранов и восемьдесят семь горошин. Этого количества, по расчетам Паломника, вполне хватит девицам на пару месяцев безбедной жизни в Великом Лесу. Даже если они продолжат поить Альбертов живчиком без ограничений. В плюс следовало зачислить и многочисленные трофеи, взятые с муров. В первую очередь оружие и боеприпасы. К потерям следовало отнести разве что байк Блонды. Деформированные остатки которого девушка безуспешно пыталась затолкнуть в вездеход, но так и не справилась с этой задачей. Аналогичным образом провалилась и попытка перегнать на базу второй вездеход. Поскольку и Рыжая и Блонда, несмотря на внешне казалось бы вполне здоровый вид, обусловленный спеком, демонстрировали ярко выраженные нарушения координации движения. И попытка прокатиться с ветерком на чужом вездеходе неминуемо закончилась бы столкновением со стеной ближайшего дома, либо фонарным столбом. Правда сами девицы эту угрозу не осознавали и Паломнику пришлось на них рявкнуть, чтобы призвать к порядку.
Так что кавалькада из трех транспортных средств, ворвавшаяся в город поутру, сократилась до двух единиц.
На пятачке, которым заканчивались проспект Тракторостроителей прежде чем перейти в степную грунтовку к этому времени скопилось несколько десяткой тяжелогруженых фур. Тех самых, которые транзитом следовали в соседнюю область. Сейчас такое стало невозможно и водители выйдя наружу и кучкуясь по интересам живо обсуждали сложившуюся ситуацию. Бросая при этом настороженные взгляды как в сторону Великого Леса, темнеющего далеко на горизонте, так и друг на друга. Хотя трансформация зараженных в тварей стикса еще не произошла, но общая тупизна, предшествующая этому этапу, уже доминировала в сознании присутствующих и определяла их манеру поведения. Никому не пришло в голову развернуться назад в город, либо все же проэкспериментировать и скатиться с бетонку в степь. Благо пандус, организованный Рыжей с помощью пулемета, делал это вполне реальным.