Пришло время действовать. Вдохнул. Глубоко. Будто готовлюсь нырнуть на дно океана, из которого, возможно, не будет возврата. Оставалось одно — вооружиться до зубов и шагнуть в этот мрак. Подхожу к шкафу с оружием. Руки дрожат, но я их сдерживаю. Вскрываю шкаф с чувством, словно открываю ворота прямо в преисподнюю.
Пальцы инстинктивно находят АК-12. Старая, надёжная сталь. Родной друг, которому я доверяю больше, чем кому-либо на этом свете. Холодный металл в ладонях — и вот я уже готов к любому дерьму, что выпадет на мою долю. Вставляю патрон в патронник, проверяю снаряжение. Каждое движение чёткое, механическое. Это ритуал, мой способ не сойти с ума.
— Пора, Крылов, — говорю себе, и сам себе не верю.
Бронежилет, магазины на пояс, нож в ножны на бедре. Полный комплект. Отражение в стекле шкафа показывает незнакомца: вооружённый до зубов, как будто готов к войне. Да кого я обманываю? Я и есть на войне.
Тяжёлая дверь бункера скрипит, когда я открываю её. Широкий массив металла, мой последний барьер между безопасностью и хаосом. «Ну что ж, Крылов, вперёд. Ты ведь не трус, да?» Вопрос без ответа.
Туман. Вот он, тут как тут, стелется по земле, словно живое существо. Скользит внутрь приоткрытой двери, словно приглашая меня на танец с безумием. Кажется, если позволишь ему, он вберётся в тебя, обовьётся вокруг и затянет в этот мрак. Замер на пороге, глядя на то, как этот туман лениво проникает внутрь, словно хозяин положения. «Чёрт возьми, неужели я действительно выйду?»
Вдохнул глубоко, будто это мой последний глоток воздуха. Сделал шаг. Медленно, осторожно. Тишина вокруг была настолько плотной, что казалось, будто я сейчас оглохну. В этом мире даже звуки умерли.
Первые шаги… а дальше начинается кошмар. Из этой пелены, как призрак из прошлого, выдвигается человек. Среднего роста, угрюмый взгляд. Глаза холодные, пустые, словно в них не осталось ни капли человеческого тепла. Встал передо мной и протягивает руку, будто нас давно ждали друг друга.
— Приветствую, товарищ Крылов, — произнёс он, его голос хриплый, будто его уже тысячу раз использовали для плохих новостей.
«Товарищ⁈ Тамбовский волк тебе товарищ», — подумал я, и челюсть непроизвольно сжалась. Откуда он знает моё имя? И какого дьявола он тут делает?
Рука его всё ещё протянута, и я вижу, что он не собирается её убирать. «Ну что ж, давай познакомимся поближе, друг мой», — мелькнуло в голове, и я ухватился за его руку. В одно движение, так же, как учили в спецназе, проворачиваю его через бедро. Он летит на землю, с глухим стуком падает, а туман вокруг него разлетается, словно даже ему противно касаться этого типа.
Но радоваться долго не пришлось. Не успел я обернуться, как передо мной уже стоял другой — куда больше, чем первый, и автомат держит в руках, прицел направлен прямо мне в лоб. Но самое дерьмо не в этом. Автомат был точной копией моего АК-12. Даже ремень потёрт в том же месте, где у меня. Будто его только что вырвали из моих рук и теперь намереваются отправить мне же пулю в голову.
«Ну здравствуй, новый день,» — успел подумать я, перед тем как мир превратился в темноту.
Я бы, конечно, что-то сказал, может, даже какое-то остроумное замечание, но тут я заметил кое-что ещё. Прямо перед моими глазами, буквально в воздухе, материализовалась и зависла странная штука — то ли нож, то ли какая-то длинная спица. Кончик её указывал прямо мне в глаз, будто хотел пробуравить мне череп.
«Неплохая утренняя зарядка», — мысленно я ещё попытался пошутить, но организм уже не слушался. Всё происходящее так сильно выбивало из привычного сценария, что я замер. Мой мозг отчаянно пытался собрать мысли в кучу, но их было столько, что они тут же разлетелись, как тараканы по углам.
Я не успел ни произнести ни слова, ни сделать хоть какое-то движение. Всё стало чёрным, как будто выключили свет, и я провалился в эту беспросветную тьму.
Очнулся я с тупой болью в голове. Где-то в глубине сознания барабанили мысли: «Это что, был удар прикладом по голове или меня просто погрузили в сон с заточкой у виска?» Вполне могло быть и то, и другое. Глаза не открывались, но я чувствовал, что нахожусь в горизонтальном положении. Я был связан — руки туго сжаты за спиной. Вокруг слышался тихий разговор. Где-то неподалёку негромко посмеивались. Голова продолжала гудеть, как мотор старого грузовика, пытаясь включиться.