Я стоял среди трупов, осознавая, что произошло, когда вдруг услышал знакомый голос. Это был Гвоздь. Он, как всегда, оказался вовремя с порцией своего чёрного юмора.
— Эй, если у тебя больше нет никаких планов на этих мертвецов, может, ты нас уже освободишь? — проговорил он с усмешкой, видимо, наслаждаясь абсурдностью происходящего.
Я посмотрел на своих товарищей, которые всё это время прятались за укрытием. Их глаза были полны ужаса и недоумения. Они явно видели больше, чем ожидали. Кто-то откровенно пялился по площади, пытаясь высмотреть меня, словно я был не человеком, а каким-то монстром из этого проклятого мира.
— Давай, не тяни! — крикнул снова Гвоздь, с нетерпением глядя на меня. — Или ты там решил завести новый бизнес — вырывание сердец на заказ?
Я сделал глубокий вдох и двинулся в сторону товарищей, осторожно обходя тела мёртвых муров. Пальцы всё ещё дрожали от недавнего напряжения, но внутри постепенно появлялась ясность. Я не до конца понимал, что это за сила, что со мной произошло, но теперь мне было ясно одно — я стал чем-то другим. Больше нельзя было называть меня просто человеком.
Когда я подошёл ближе, я заметил, как взгляды Гвоздя и остальных метались по сторонам, как у зверей, которые только что пережили смертельную опасность.
— Представь в голове рубильник, — сказала Катя. Её голос был тихим, но я слышал его отчётливо, несмотря на шум, эхом отзывающийся в голове. — Попробуй выключить действие дара. Не доводи себя до полного опустошения.
Рубильник. Простой образ. Я сделал, как она сказала. Закрыл глаза и представил тумблер. Простой переключатель, как в старых системах, который можно дернуть. Попробовал один раз — ничего. Но второй раз я представил нечто более мощное — огромный рычаг, под всю ладонь, с массивной рукоятью и рычагом в полметра длиной. Как только я мысленно потянул его вниз, всё изменилось.
В одно мгновение окружающий мир вновь стал реальным. Мой дар исчез, вместе с этим странным состоянием, где я был непобедим. Я споткнулся, теряя равновесие, и едва не упал, когда ногой задел труп мура. Второй ногой я ступил прямо в какое-то серое жидкое вещество, не очень хотелось знать, что это, но воняло отвратительно.
Вокруг была тишина, глухая и гнетущая. Я двинулся к друзьям, понимая, что они всё ещё в опасности. Ошейники на их шее, подавляющие силу Улья, нужно было немедленно снять. Я подошёл первым к Кате и Гвоздю. Мур, тело которого лежало рядом, уже не дышал, у него на поясе был какой-то нож — неважно, чьё это было оружие, оно теперь могло послужить нашему спасению.
Я схватил нож, одним движением срезав верёвки с рук Кати, затем — Гвоздя. Остальные всё ещё были связаны. Не теряя времени, я быстро начал снимать ошейники, каждый из которых казался тяжёлым и массивным, словно в нем запечатана сама тьма этого мира.
Когда последний ошейник упал на землю с глухим стуком, все мои товарищи наконец-то могли дышать полной грудью. Гвоздь с Катей тут же бросились к Кулаку, который выглядел хуже всех. Его лицо было в кровоподтёках, а дыхание тяжёлым и хриплым. Я присел рядом, подбирая разбросанное оружие и передавая им. Кулак был слишком слаб, но он держался, как всегда.
Катя, используя свои способности, наложила руку на его раны, и я увидел, как они начали затягиваться. Это не было чудом, она не могла вылечить его мгновенно, но ей удалось стабилизировать его состояние, чтобы он мог двигаться. Гвоздь тем временем растирал ему руки и плечи, пытаясь вернуть чувствительность в затёкшие конечности.
Мы обменялись короткими взглядами. Не было времени на обсуждения. Не было времени даже на благодарности. Нам нужно было выбираться, и быстро.
Мы собрали оружие, что осталось после муров, проверили боезапасы и подготовились к выходу. В этом мире всегда нужно быть готовым к следующей атаке, и даже после всего, что только что произошло, мы знали, что опасность не закончилась. Стикс никогда не позволял расслабиться. Каждое мгновение — это борьба.
Кулак первым поднял руку, показывая направление. Он всегда был лидером в таких ситуациях, его умение ориентироваться в пространстве и быстро принимать решения не раз спасало им жизнь.
— Двигайтесь тихо, — прошептал он, оглядываясь на нас. — Мы не знаем, кто ещё может быть поблизости.
Мы начали двигаться по разрушенному зданию, пытаясь оставаться как можно ближе к стенам, чтобы не оказаться на открытом пространстве. Тени скользили по стенам, и каждый звук казался громче, чем был на самом деле. Казалось, будто само пространство наблюдает за нами, будто стены могли ожить в любой момент.