— Главное — погасить правильно, — продолжал Гвоздь, помешивая смесь ложкой. — И не переборщи. А то получишь мыльный суп вместо нормального раствора.
Когда реакция закончилась, он процедил смесь через ткань, оставив только жидкость. Гвоздь всегда говорил, что можно разбавить чем угодно, чтобы смягчить вкус. Но сейчас он явно был не в настроении для экспериментов.
— Ну, а если лень возиться — пей как есть, — усмехнулся он, подмигнув. — Эффект будет тот же.
Мы разлили раствор по стаканам, каждый взял свою порцию. Лера, сидевшая рядом, первым делом понюхала содержимое своего стакана, недовольно поморщилась, но не сказала ни слова. Она знала, что это всё для дела.
Мы нормально покушали, не какую-то кашу, а полноценный перекус —мясо, немного овощей и хлеб. Каждый из нас ел молча, пытаясь восстановить силы после последних событий. В бункере еда всегда имела особое значение, она давала не просто энергию, но и немного спокойствия, напоминание о том, что мы ещё живы.
Осмотрев Кулака и снова поколдовав над ним, Катя с гвоздем остались довольны своей работой.
— К вечеру будет как новый, — подвёл итог Гвоздь, вытирая пот со лба. — Ещё несколько часов покоя, и он встанет на ноги.
Катя кивнула, проверяя пульс Кулака. Её лицо всё ещё хранило следы усталости, но в глазах появилось облегчение. Мы сделали всё, что могли.
Когда первая волна заботы о здоровье миновала, каждый потянулся к своим делам. Я первым делом отправился в душ. Горячая вода была как лекарство, смывающая грязь, усталость и напряжение последних суток. Потоки воды обжигали кожу, но это было именно то, что нужно. Я стоял под струёй дольше, чем собирался, просто наслаждаясь тишиной и этим простым, но таким редким удовольствием.
После душа я наконец осознал, насколько сильно меня вымотала последняя ночь. Каждый мускул был словно из камня, и даже легчайшее движение вызывало боль. Я быстро перекусил, чтобы немного восстановить силы, и разбрёлся в свою комнату.
Лера сразу пошла к Кулаку, чтобы присмотреть за ним. В её глазах мелькала забота, которую она обычно скрывала под маской сарказма. Гвоздь и Катя, как и всегда, отправились в свою комнату. Для них это было привычным ритуалом — когда день заканчивается, они остаются вдвоём, чтобы хоть немного побыть самими собой.
Я же, в гордом одиночестве, улёгся на свою кровать. Матрас оказался жёстче, чем я помнил, но это уже не имело значения. Тело мгновенно провалилось в сон, хотя тот был отрывистым и полным кошмаров. Сны напоминали о том, что мы пережили — тени муров, кровавые схватки, неведомые угрозы. Но что бы это ни было, пробуждение оказалось более спокойным.
Я открыл глаза глубоко после полудня. Ощущение было странным: тело было вялым, но чувствовалось, что я отдохнул. Боль в мышцах осталась, но уже не такой резкой. Похоже, даже короткий сон помог восстановиться.
Когда я вышел из своей комнаты, все уже собрались в столовой. Лера сидела рядом с Кулаком, который выглядел гораздо бодрее, чем когда мы его принесли. Катя и Гвоздь обсуждали что-то тихим голосом, но при виде меня разговор замолк. Я подошёл к ним, уселся за стол и взял себе порцию еды.
— Ну что, как ты? — спросила Лера, приподняв бровь.
— Отдохнул, — коротко ответил я, набрасываясь на еду. Сложно было понять, обед это или ужин, но в этот момент это не имело значения.
Когда все закончили трапезу, Гвоздь вдруг вытащил из сумки бутылку виски. Я удивился — обычно он не доставал такие вещи без повода. Но сегодня был явно тот случай, когда нам всем хотелось хоть на мгновение расслабиться.
— Давайте, по пятьдесят за удачный исход, — предложил он, разливая янтарную жидкость по стаканам.
Мы переглянулись. Несмотря на все пережитые трудности, в воздухе чувствовалась небольшая, но важная победа. Мы выжили, добрались до бункера, и никто не умер. Пусть и временно, но мы были в безопасности.
Все подняли свои стаканы, и в комнате повисла короткая пауза. Мы молча выпили, почувствовав, как тепло спирта медленно растекается по телу. Это было приятное отвлечение от реальности, хотя каждый знал, что долго оно не продлится.
— Как думаешь, мы здесь будем до следующей перезагрузки? — спросил я у Гвоздя, глядя на него поверх стакана.
Он вздохнул, поставил бутылку обратно на стол и задумчиво посмотрел на нас.
— Нет, — ответил он, потирая шею. — Стикс не прощает застоя. Но у нас есть время, чтобы передохнуть, набраться сил и мы снова двинемся в путь.
Кулак, который до этого тихо сидел, поднимая голову, нарушил паузу. Его голос был немного хриплым, но в нём чувствовалась уверенность.