Мы все разошлись, каждый по своим делам. Я направился к знахарю, который обитал где-то неподалёку от центральной площади стаба. Едва ступив на улицу, меня встретил привычный гул жизни, которым кипел стабе. Торговцы кричали о своих товарах, расхваливая их так громко и убедительно, что даже самый скептичный покупатель мог бы поверить в их слова. Стук механиков доносился из мастерских, и звон металла резал воздух так ритмично, что напоминал музыку. На перекрёстках шли бурные споры, кто-то активно жестикулировал, стараясь доказать свою правоту, а на лицах у всех была эта энергия жизни — как будто за стенами стаба не Стикс, а просто обычный мир.
Меня это всегда выбивало из колеи. Контраст между жизнью в кластерах и тем, что творилось здесь, поражал до глубины души. Там, в кластерах, каждый день был борьбой за выживание, каждый момент пропитан страхом и неизвестностью. Кисляк, заражённые, муры — каждый день словно изматывающий бой, который ты не знаешь, закончится ли он для тебя живым. И вдруг, всего в нескольких километрах, на территории стаба жизнь шла своим чередом. Люди здесь жили, торговали, строили, общались — так, как будто небо над ними было чистым, а мир вокруг не рушился каждый день.
Идти среди этой толпы было странно. На первый взгляд, это было так успокаивающе — видеть людей, которые обсуждают цены на хлеб или собираются на вечерние посиделки с соседями. Казалось, что эта картина нормальна и даже идиллична. Как будто все они забыли, где находятся, и живут в каком-то пузыре стабильности.
Но стоило включить мозг, как сразу становилось ясно: всё это — иллюзия. Прекрасная, сладкая, но всё равно обманчивая. В каждый момент весь этот уютный мирок мог развалиться на куски. Достаточно одному матерому заражённому прорваться внутрь или начаться незапланированной перезагрузке, чтобы все эти милые уличные сценки сменились на хаос и панику. Как бы люди ни пытались жить обычной жизнью, как бы ни пытались спрятаться за стенами, Стикс всё равно оставался снаружи, готовый в любой момент поглотить их.
И от этого меня слегка подташнивало. Я не завидовал им — тем, кто жил в этом спокойствии. Они не знали настоящей цены за спокойствие. Им казалось, что они нашли своё безопасное место, но, по правде говоря, они просто жили в отложенной беде. А мы — мы знали, насколько всё хрупко. Мы каждый день ощущали на себе дыхание этого мира, и именно поэтому никогда не могли позволить себе расслабиться.
Я шёл дальше по улице, лавируя между спешащими куда-то людьми, и всё вокруг казалось неправильным, ненастоящим. Но что-то тянуло меня вперед — мысль о знахаре, который мог знать ответы на мои вопросы, мог помочь мне разобраться в моём даре.
Знахарь оказался в маленькой лавке, наполненной всяким хламом, который только можно представить. Как только я вошёл, меня встретил запах трав, масел и какой-то ещё незнакомой мне смеси, которая обжигала нос. За прилавком сидел мужик с бородой, похожей на спутанный клубок ниток, и смотрел на меня с любопытством.
— Ты ко мне, парень? — хриплым голосом спросил он, явно не ожидая нового посетителя так рано.
— Да, мне сказали, что вы опытный знахарь, — ответил я, сразу перейдя к делу. — Хочу узнать кое-что о своём даре.
Знахарь кивнул, медленно поднимаясь из-за стола и показывая мне на табуретку.
— Присаживайся. Дай посмотрю, что за дар у тебя. Не каждый день к старому Шархану приходят гости.
Я сел и подставил руки, как он сказал. Он начал водить над ними своими ладонями, не касаясь меня, но будто что-то чувствуя. Его лицо становилось всё более сосредоточенным, как будто он всматривался в невидимую нить, связывающую меня с моим даром.
— Хм, — пробормотал он через несколько минут. — Интересное у тебя состояние, парень. Что-то очень мощное. Но вот как ты этим пользуешься — другой вопрос.
— В смысле? — спросил я, не понимая, к чему он клонит.
Знахарь на мгновение остановился, словно что-то ощупывал в воздухе, невидимое и непонятное мне, и, задумавшись, заговорил:
— Ты видишь себя в одном свете, парень, но твой дар — он намного больше, чем ты думаешь. Невидимость или способность становиться призраком — это лишь вершина айсберга. Понимаешь, твой дар — он как вода. Он может менять форму, подстраиваться под обстоятельства, принимать то, что ему нужно в каждый конкретный момент. Это и твоя сила, и твоя сложность, потому что тебе надо научиться чувствовать его, управлять этим состоянием и не бояться того, на что ты способен.
Я слушал внимательно, пытаясь уловить смысл сказанного. Всё звучало обнадёживающе, но в голове оставалось больше вопросов, чем ответов. Пока всё это были слова, без практического понимания, как использовать свой дар в полной мере.