Мы вернулись к машине, стараясь не терять бдительности. Гвоздь снова сел за руль, а я расположился рядом, держа оружие наготове. Мы знали, что оставаться в этом районе слишком опасно — зараженные могли вернуться, и тогда нам пришлось бы снова вступить в бой. Включив двигатель, Гвоздь осторожно повел машину по узким улицам, из которых мы пришли.
Каждый звук, каждый шорох за окнами был как сигнал тревоги. Я ощущал, как мое сердце колотится в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Мы ехали медленно, стараясь не привлекать лишнего внимания, но вокруг нас постоянно возникали угрозы. Каждый поворот, каждый угол таил в себе потенциальную опасность.
В какой-то момент я заметил, как что-то шевелится в темноте за одним из зданий. Я указал Гвоздю на это, и он резко свернул, уворачиваясь от возможной атаки. Машина вильнула, но двигалась дальше, оставляя позади очередную опасность. Гвоздь стиснул зубы, его лицо было напряженным, как никогда.
— Еще немного и начнутся более спокойные кластеры, — прошептал он, но я знал, что это «немного» может длиться вечно.
Дорога впереди была усеяна обломками, и я начал осознавать, что нам придется пробираться через них, чтобы выбраться из этого района. Гвоздь посмотрел на меня, и я увидел в его глазах что-то новое — возможно, это было чувство неизбежности.
— Приготовься, — сказал он. — Дальше будет еще хуже.
Машина начала медленно продираться через обломки, их скрежет по днищу был невыносимым. В какой-то момент мы застряли, и Гвоздь выругался сквозь зубы. Он попытался завести машину снова, но безуспешно. Я понимал, что если мы останемся здесь, нас просто разорвут на куски.
— Придется толкать, — сказал он, и мы оба вышли из машины.
Мы начали толкать пикап, стараясь вытолкнуть его из ловушки, но земля под ногами предательски скользила, и машина едва двигалась. Внезапно, я услышал шум, который исходил из темноты — это были шаги, и они приближались.
Зараженные снова были на нашем следу. Их шаги становились все громче, и я понял, что у нас почти не осталось времени. Гвоздь толкал машину изо всех сил, но она не двигалась. Я оглянулся и увидел, как из темноты начинают появляться тени.
— Гвоздь, быстрее! — крикнул я, чувствуя, как паника начинает накатывать.
Но он не ответил, только стиснул зубы и продолжал толкать машину. Я поднял оружие, готовясь встретить врага, но внутри все сжималось от осознания, что этого может быть недостаточно.
Когда первые зараженные появились на свету, я открыл огонь. Пули с треском разрезали воздух, и несколько тварей рухнули на землю, но их было слишком много. Они заполонили улицу, их глаза горели ненавистью, а уродливые пасти были раскрыты, обнажая острые, как бритва, зубы.
Гвоздь наконец-то смог завести машину, и она рывком двинулась вперед. Я прыгнул на ходу, успев схватиться за дверцу, когда пикап рванул с места, оставляя зараженных позади. Они бросились за нами, но машина набирала скорость, и вскоре они исчезли из виду.
Мы выбрались. Я тяжело дышал, чувствуя, как усталость накатывает волной, но знал, что это только начало. Улей всегда готовил нам новые испытания, и каждый раз, когда мы думали, что вышли победителями, он придумывал что-то новое.
Гвоздь ничего не сказал, только кивнул мне, его лицо было суровым. Мы знали, что впереди нас ждут новые сражения, но у нас не было другого выбора. Мы должны были выжить.
Вернувшись в стаб, мы сразу почувствовали, как напряжение, накапливающееся в мышцах, начинает отпускать. Это место, хоть и не было полностью безопасным, давало хотя бы временную передышку от постоянной угрозы, которая сопровождала нас в каждом кластере. Стаб, наш временный дом, был той самой редкой точкой на карте Стикса, где можно было перевести дух, не оглядываясь через плечо каждые пять секунд.
Гвоздь сразу же направился в мастерскую. Едва выйдя из машины, он кинул на меня взгляд, в котором читалась решимость и доля облегчения, что мы вернулись в целости и сохранности.
— Они здесь уже делали такую машину, — бросил он через плечо, шагая к мастерской с уверенностью человека, который знает, куда идет.
Я кивнул, хотя он, вероятно, этого не заметил. Эта мастерская, как он сказал была известная своим умением возвращать к жизни, казалось бы, мертвый металл, была единственным местом, где можно было не только отремонтировать транспортное средство, но и адаптировать его под нужды выживших в этом мире. Здесь не просто чинили машины, здесь их превращали в боевые машины, готовые противостоять ужасам Стикса. Каждый механизм, каждая деталь проходила через руки опытных мастеров, которые знали, что от их работы зависит жизнь.