Я остался снаружи, наблюдая, как Гвоздь обсуждает детали с мастерами. Их лица, суровые и напряженные, быстро сменялись профессиональным интересом, когда Гвоздь объяснял, что нужно сделать. В этих людях чувствовалась концентрация и внимательность, которые приходят только с опытом работы в таких условиях.
Через несколько минут, убедившись, что работа началась, Гвоздь вернулся ко мне.
— Идем в бар, — сказал он, хлопнув меня по плечу.
Бар в стабе был не просто местом, где можно было выпить или перекусить. Это было сердце нашего маленького сообщества. Здесь сходились все дороги, все истории, все тайны и слухи. Стены бара видели больше слез и радости, чем кто-либо из нас мог себе представить. В этом месте соединялись судьбы, и хотя за его дверями бушевал хаос, внутри царила атмосфера определенного, пусть и хрупкого, порядка.
Когда мы вошли в бар, нас сразу окружили знакомые лица. Мы были далеко не единственными, кто пережил сегодняшний день, но то, что мы вернулись, уже было достаточным поводом для легкого одобрительного кивка от тех, кто сидел за столами.
Мы заняли стол в углу, где было потише. Бармен лишь кивнул, и спустя несколько минут перед нами уже стояли блюда с горячей едой. Вкус мяса и специй, заполняющие рот, были настоящим наслаждением после всех тех часов, проведенных в аду кластера.
Гвоздь молча ел, его лицо не выражало никаких эмоций, но я знал, что внутри него всё еще кипит адреналин. Я тоже ел молча, наслаждаясь моментом спокойствия и тишины, которые были столь редки в этом мире.
Когда мы почти доели, дверь бара распахнулась, и внутрь вошли Кулак с Лерой и Катей. Я сразу заметил по их лицам, что они были измотаны, и, похоже, что их день был не менее тяжелым, чем наш. Их взгляды были угрюмыми, а шаги — тяжелыми. Они направились прямо к нашему столу, не обращая внимания на остальных посетителей.
— Присоединяйтесь, — предложил Гвоздь, отодвигая стул для Кулака.
Они сели за наш стол, и я сразу заметил, что Лера и Катя стараются не встречаться со мной взглядом. Что-то явно пошло не так в их деле. Кулак выглядел так, словно нес на своих плечах тяжесть целого мира. Его обычно яркие глаза были мутными, лицо — усталым и изможденным.
— Судя по вашим лицам, новости не из лучших, — осторожно начал я, но Кулак только тяжело вздохнул.
— Увы, — ответил он наконец. — Мы пытались найти информацию, но… почти всё, что удалось узнать, не стоило потраченного времени. Стронги держат рот на замке. Зараженные стали умнее, и, похоже, кто-то из наших старых знакомых уже ими съеден. Либо в плену у муров.
Лера, услышав это, сжала кулаки и стиснула зубы. Катя, обычно спокойная и сдержанная, выглядела так, будто готова сорваться. Я видел в их глазах разочарование, смешанное с гневом. Они не привыкли к неудачам, и когда такое случалось, это било по ним особенно сильно.
— Но мы продолжаем искать, — неожиданно добавила Лера, её голос дрожал от гнева, но в нем была сила. — Мы найдем их. Как бы там ни было.
Гвоздь, который до этого момента молчал, наконец поднял голову. Его глаза были сосредоточены, а выражение лица — жестким. Он понимал, что дело серьезное.
— Сначала нам нужно передохнуть, — спокойно сказал он, хотя в его голосе слышалась стальная решимость. — Мы не можем позволить себе ошибки из-за усталости.
Кулак кивнул, принимая слова Гвоздя. Лера и Катя тоже согласились, хотя я видел, что им хотелось действовать прямо сейчас, не дожидаясь следующего дня.
— Давайте выпьем, — предложил я, стараясь немного разрядить обстановку. Бармен, заметив наш жест, без лишних слов принес крепкий алкоголь. Мы подняли стаканы, и я увидел, как в глазах Кулака на мгновение вспыхнула искра прежнего оптимизма.
— За удачу, — сказал он, поднимая стакан.
Мы выпили, и хотя вкус алкоголя был резким и жгучим, он немного смягчил напряжение, повисшее в воздухе. В этот момент я понял, что нас ждет впереди нечто большее, чем просто поиски.
Лера, чувствуя, что слова уже исчерпаны, устало откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Катя стиснула руку Гвоздя, и тот ответил ей легким пожатием. В этот момент они были семьей, сплоченной общей целью, общей болью. Мы все здесь были одной командой, и от того, насколько мы будем сплочены, зависело наше будущее.
Бар понемногу наполнялся другими рейдерами, и вскоре вокруг нас снова зазвучали разговоры, смех и звон стаканов. Но за этим шумом скрывались тревога и неуверенность, которые пронизывали всех нас. Мы знали, что спокойствие в Стиксе — это лишь иллюзия, и каждый новый день мог принести с собой что-то страшное и непредсказуемое.