— Именно поэтому это идеальное место для нас, — тихо ответил я, держа руку на рукоятке оружия. — Мало кто сунется сюда по собственной воле.
Кулак проверил своё снаряжение, окинув нас уверенным взглядом. План был чётким: обустроить здесь тайник, замаскировать его, а затем сделать это место нашей базой. Мы начали осмотр пятачка, внимательно проверяя каждый метр, чтобы убедиться в безопасности.
— Гвоздь, ты как? — спросил я, оборачиваясь к нему.
Он выглядел бодрым, хотя мы все знали, что недавняя рана могла ослабить его.
— В норме, — усмехнулся он, прикрывая глаза от солнца. — Но вот насчёт черноты у меня нехорошие предчувствия. Похоже, она не просто пугает заражённых, но и магнитом их притягивает.
Мы все инстинктивно посмотрели на край черноты. Её границы будто пульсировали, и хотя казалось, что она статична, было какое-то странное ощущение, что с течением времени она может поглощать соседние кластеры, медленно, но верно.
— Ладно, времени у нас мало, — сказал Кулак, возвращаясь к делу. — Мы с Гвоздём займёмся подготовкой места под схрон. Вы же начинайте разгрузку того, что привезли с собой. Потом сделаем ходку за техникой и перебросим от бункера сюда весь арссенал.
Искра кивнула и, сжав оружие, направилась к лесной границе. Её фигура скрылась в тени деревьев, но я знал, что её щит защитит её на случай неожиданного нападения. Я же взял на себя задачу осмотреть черноту поближе, стараясь понять, насколько она опасна.
Подойдя к самой её границе, я почувствовал, как воздух изменился. Было ощущение, что сама атмосфера здесь давит, словно тянет к земле. Я быстро отошёл назад, ощущая холодок, пробегающий по коже. Этот участок напоминал зону отчуждения, и оставаться здесь долгое время казалось губительным.
Собравшись вместе, мы поделились своими наблюдениями. Искра подтвердила, что вокруг чисто, заражённых поблизости не обнаружилось. Гвоздь и Кулак подготовили место для схрона, углубляя небольшой участок земли и маскируя его ветками и листьями.
— Ну что ж, — сказал Кулак, оглядев результат нашей работы, — теперь лишь останется хорошо замаскировать.
Мы переглянулись, оценив, насколько заметен наш схрон. Сначала мы тщательно уложили на него ветки, мох и мелкие листья, придавая вид обычного холма, ничем не выделяющегося среди остальных. Когда закончили, схрон слился с окружающим пейзажем, словно всегда был здесь, скрытый от глаз случайного наблюдателя.
После этого мы потихоньку перетащили все, что набрали в стабе, устроив короткий привал, чтобы передохнуть. Мы перекусили сухпайками, стараясь не затягивать время. Вкус еды был тусклым и почти неощутимым на фоне усталости и мрачных мыслей, которые переполняли каждого из нас. Мы двинулись в сторону бункера и с наступлением сумерек уже был на подходе к нему. Путь пролегал через остатки старого леса, заросшего кустарником и покорёженного непогодой. В воздухе витал запах увядших листьев и сырости, и каждый шорох казался громче, чем обычно. Мерцающий свет леса делал его похожим на лабиринт, из которого выбраться — целая задача. Я шёл впереди, держа оружие наготове, а Искра следовала за мной, глядя на окружающую нас мрачную красоту с лёгкой тревогой.
— Почти на этом месте я впервые попал в Улей, — тихо сказал я, оглядываясь на неё. Я повернулся к Искре и тихо продолжил:
— Знаешь, наверное, как и абсолютно все, я попал в Улей внезапно, даже не понял, что происходит. Проснулся, туда-сюда и вот я уже на пороге, и вокруг только туман, густой такой, стелется по земле, будто живой. Он так медленно скользил внутрь, обволакивая всё, словно приглашал меня зайти в этот новый мир. А я стою, как дурак, и думаю: «Ну, что за чертовщина, где я вообще?». Потом решаю, что нужно двигаться. Вдыхаю глубже, будто это мой последний нормальный глоток воздуха, и делаю шаг вперёд.
Тишина вокруг — гробовая. Такая плотная, что кажется, вот-вот оглохну от неё. Шагаю я осторожно, стараюсь понять, куда попал. И тут из этой проклятой пелены появляется какой-то тип. Угрюмый такой, среднего роста, глаза — как лёд, холодные, безразличные. Встал передо мной, руку протягивает, будто мы знакомы всю жизнь.
— Приветствую, товарищ Крылов, — говорит он таким голосом, будто только что объявил мне о моём смертном приговоре.
«Товарищ»? — думаю я.
— Тамбовский волк тебе товарищ! Откуда он знал моё имя, кто вообще этот парень? И рука у него так и остаётся вытянутой, ждёт, что я её пожму. Ну, я подумал: раз познакомиться хочет, давай, познакомимся поближе. Хватаю его за руку, проворачиваю через бедро — и он с глухим стуком падает на землю, а туман вокруг него так и разлетается, словно сам его боится касаться.