— Нет. Их маршрут далеко отсюда, — ответила Анжелика. — Но ездить с ними приходилось…
— Едем, — от голоса Шмеля с насыпи дороги поблизости, наверное, обсыпалась и раскрошилась щебёнка.
— Да, точно, едем. Стоим тут, в самом деле, как три тополя. Ну так что? С нами или на одиннадцатом?
Что за одиннадцатый, Дима не понял.
— С вами.
— Запрыгивай. Автомат на предохранитель только поставить не забудь, — могла бы и не говорить конечно, подумал Дима.
— Минуту, заберу кое–что, — щёлкнув предохранителем и забросив оружие за спину, Медоед открыл пассажирскую дверь УАЗика и высыпав из одного пакета содержимое, вложил в него другой, с батончиками шоколада и конфетами.
Анжелика вопросительно взглянула на него. Дима усмехнулся:
— Люблю сладости, — девушка сначала недоверчиво сощурилась, а затем снова улыбнулась уголком рта.
Побросав на заднее сидение свои вещи и автомат, Дима устроился там же и захлопнул тяжёлую дверь.
Внутри машины оказалось на удивление комфортно и просторно. Всяких торчащих и острых углов почти не было, сиденье мягкое. Передние места разделяет широкий центральный тоннель коробки передач, как в некоторых грузовиках. Позади багажное отделение, сейчас почти пустое, а в двух ящиках по бокам, наверняка боеприпасы и еда, подумал Дима, обернувшись обратно. В потолке люк, то есть, можно свободно встать на консоль между сидений и высунувшись… либо пулю получить, либо без головы остаться.
Машину чуть качнуло. Это Шмель уселся на место водителя. Кстати, вместо привычной баранки здесь было нечто вроде прямоугольного штурвала со скруглёнными углами. С появлением кваза, внутри места стало ощутимо меньше. Свой пулемёт с огромной рукояткой он положил между сидений. Открылась задняя дверь и с другой стороны начала усаживаться Анжелика.
— Рюкзак назад кидай. Автомат, вон, крепления есть, — произнесла она. — Трогай, Шмель.
Внутри двигатель слышно оказалось ещё меньше. Шмель переключил передачу и внедорожный чудо-Ослик поехал вперёд.
Некоторое время молчали. Дима ощущал себя не совсем комфортно. Нет, не боялся или что–то в этом роде, неуютно было от ощущения, что его изучают. Анжелика изучает. Словно мышку. Вон, смотрит всё. Бесит.
А девушка и впрямь изучала. Странный этот Медоед, очень странный. Мало того, что не боится ни капли, так ещё и уверенностью сквозит от него, словно ничего не стоит их обоих размазать ровным слоем по асфальту. Вспышка его эта ещё. Сложилось впечатление, словно в тот момент перед ней не человек, а как минимум, рубер какой–нибудь стоял, готовый разорвать всех вокруг. И на неё, при встрече, отреагировал слишком уж… спокойно. Обычно мужики начинали разглядывать сальными взглядами, наверняка, представляя «всякое». Этот же нет, лишь скользнул взглядом, оценив её… как оценивают красиво написанную картину на стене. И было ещё что–то, явное непонимание и озадаченность? Да, пожалуй так. Но почему? Что в ней такого, отчего этот Медоед до сих пор, вон, сидит в задумчивости? И не от недоверия это, что–то другое. Злится ещё.
— Так куда путь держишь? Если не секрет, — спросила Анжелика, решив разрядить уже затянувшееся напряжение.
Медоед взглянул на девушку. Взгляд всё тот же, чуть насмешливый, говорящий словно, я тебя насквозь вижу. И эта её, иногда проскальзывающая высокомерность тоже напрягала. Дима привык, даже с мурами, к простоте, без каких–либо изысков. Точно так же некомфортно ему было общаться с Пушкиным и Линдой в Камелоте. Но с теми понятно, власть, влияние, аристократы херовы, а эта чего из себя строит? И ведь не понять, не «читается».
— На Приграничье. Есть там стаб один, туда и… путь держу, — чуть запнулся Медоед, говорить «ехать» и «идти», в данном случае, ему показалось неуместно. Отвёл взгляд от девушки, взглянул в узкое окно–прорезь. Анжелика присвистнула, даже Шмель глянул на него через зеркало заднего вида и в эмоциях проскользнуло удивление.
— Ого! Там же… а в этих краях тогда, как оказался?
— Долгая… очень долгая история… — на парня вдруг накатила тоска. Выгнать сразу её не удалось. Снова взглянул на Анжелику и на секунду показалось, словно она тоже чем–то опечалена, с чего бы? — Я в пути уже больше двух месяцев, так что… даже близко не из этих краёв, — усмехнулся он под конец.
— Придумала, — совершенно не в тему сказала зеленоглазая. — В качестве оплаты, раз уж ты сам хотел, расскажешь что–нибудь интересное. Идёт?