Кто бы мог подумать, Внешница, да ещё и мир такой необычный, как она сказала, каждый пятый человек, эмпат? Дима ни разу о таком не слышал, удивительно. Но теперь и Медоед думал, о чём стоит, а о чём не стоит рассказывать. Да и тема, как ни крути, больная для него. Что за картинки «открылись» Анжелике? Снова остро защемило в душе, родители вспомнились… мама, всегда улыбчивая и добрая, отец, спокойный, как скала и сильный, как сотня человек…
— Родился, — коротко ответил он.
— То есть, ты в детстве употребил Белую жемчужину, — констатировала факт Анжелика. Дима кивнул. Такая практика принята повсеместно в стабах, которые могут себе позволить тратить Белый жемчуг на детей. Вспомнились образы, принятые от клинка. Если они втроём убили… Его… то…
— Больше одной, я полагаю? Сколько, если не секрет?
Медоед усмехнулся, нет, этого уже не скажет, но ответил:
— Больше одной.
— Другого ответа и не ожидала, — дёрнула уголком губ Анжелика. От него и десяток съеденных можно ожидать, подумала она. — Ладно… и ты здесь, получается, лет двадцать? В смысле…
Медоед понял её и усмехнулся, полукивнув, зачем опровергать очевидное?
— А те двое..?
— Отец и мать… — глухо ответил Дима. — Они не родились здесь, если что.
— Тогда… я не понимаю, как получился такой вот ты… дети и здесь рождаются, но они обычные совершенно…
Медоед тихо, почему–то надтреснуто даже, рассмеялся.
— Родители у меня… уникальные. Таких больше нет. От отца эмпатия досталась и ещё много чего, но не думай, он не из ваших, как обычно, с перезагрузкой провалился. Мама… тоже…
Анжелика слушала парня и вопросов становилось всё больше и больше.
— А в Пекле как оказались? — спросила она. — Там же невозможно выжить.
Медоед взглянул сначала на кваза, тот всё не убирал руку от оружия. Щит Дима всё ещё держал, потому огненные угольки зрачков на чёрном фоне смотрелись ещё более сверхъестественно. Шмель и Анжелика поёжились.
— Раз уж я с вами разговариваю, значит возможно. Я год там провёл. Много интересного и не очень, видел. Отец, так и ещё дольше там… жил…
— Так твои родители..? — заканчивать вопрос девушка не стала.
— Нет… отец жив… мама… её убили.
По эмпатии Анжелики даже сквозь блок Медоеда «резануло» острой тоской и злостью бессилия.
— Ох… извини…
— За что? Вы же не при чём… — печально усмехнулся парень. — Ещё есть вопросы? Не хочу этой темы касаться.
А вот девушка очень хотела. Она никак не могла понять, как Медоед вырос таким? Как они выжили в Пекле? Как, Улей их забери, они, втроём, укокошили скреббера?! И сколько Белого жемчуга съел этот парень?! Сколько у него Даров?! Больше трёх, это точно! Да и вообще… сколько тварей убили? Это выходит, что Элита для Медоеда не так и страшна?! Или…
Спросила Анжелика о другом:
— Так твои Дары, получается, все на Белом жемчуге появились?
— С чего ты взяла?
— Ну… тварь же ту вы убили? И вряд ли в ней одна жемчужина была. Да и думаю… не одного… вы убили.
Шмель хотел что–то сказать, но Анжелика одним взглядом его остановила. Дима улыбнулся уголком губ, дотянулся до бутылки с водой, отпил.
— Да. Дары на Белом жемчуге. Другой мне для их активации не подходит… красным только развиваю. А чёрный… в общем–то, для меня бесполезен.
Ступор… Шмель даже облился, так и не донёс флягу до рта.
— Как… это..? — обалдело спросила Анжелика.