- Ты чего нос повесил? - спросил Нюхач.
- Разве? Я вас слушаю. Мне-то что рассказывать? - усмехнулся он, - у меня с момента провала сюда, чернуха сплошная. Настроение только всем портить. Ты же сам видел. А из прошлой жизни уже и помню совсем мало.
Градус беседы сразу снизился. Инга даже положила ладонь на руку Горца. Тот чуть вздрогнул. Какой же он горячий, подумала девушка, но руку убирать не стала. Кожа оказалась вполне человеческой и мягкой, хотя она ожидала иного. Это наверное из-за его оскала и глаз. А до этого она даже уговорила его показать зубы, немало этим смутив его. А Нюхач, наоборот, веселился, приговаривая, мол, чего стесняешься, пускай привыкают все вокруг. Когда Горец всё-таки обнажил свои зубы, девушка немного взбледнула лицом, а Нюхач перестал смеяться. Но что порадовало, страха в эмоциях обоих уже не было.
- Ну хватит уже любоваться, рожа затекла, - буркнул Горец спустя полминуты. А Нюхач и Инга засмеялись. Горец чуть позже тоже заулыбался, уже не скрывая свои… наверное, всё-таки шестьдесят четыре зуба. Нет, менее жутким и сюрреалистичным его лицо выглядеть не перестало, но девушка уже почти не боялась. Разговор на этом сам собой стих и воцарилась тишина.
Молчание прервал сам Горец и сказал первое, что пришло в голову:
- Идём. Такого неба ты точно не видела, - Горец встал.
- Воду поставлю пока, чая много у тебя осталось? Больно вкусный, - спросил Нюхач. Горец усмехнулся и ответил:
- На пяток таких посиделок ещё хватит.
- Живём! - протянул Нюхач.
Инга подхватила свою чашку с уже подстывшим чаем и пошла за Горцем. Она явно была заинтригована. Нюхач только усмехнулся им в след.
- Ого-о…! Это… а где… - девушку настолько захватила открывшаяся картина неба, что она сразу позабыла о возникшем страхе, когда они вышли в темноту улицы. Тишина стояла невероятная и буквально оглушала. Темнота хоть глаз коли, руку вытяни и не видно уже. А на небе, там творилось нечто невероятное. Сполохи зеленоватого свечения постоянно исчезали и появлялись. Некоторые звёзды двигались, каждая в своём направлении, статичным небо не выглядело. И эта картина завораживала так, что было не оторвать глаз.
- Луны сейчас нет, она тут тоже другая. Я когда первый раз небо увидел, залип настолько, что оторвался, когда светать уже начало, - послышался голос Горца из темноты. А Сойка, казалось и не слышит его, настолько её увлёк вид ночного неба. И, наверное, только сейчас, именно в этот момент она полностью осознала, что оказалась в другом мире. Даже слёзы навернулись сами собой.
- Идём, прохладно тут, - вырвал её из созерцания Горец. Взял её за руку и завёл в дом.
- Долго вы. Налюбовались? Вода уже вон вскипела по второму разу, сижу жду вас. Заваривай давай свой напиток богов. Потом облегчиться и отбой, - шутливо заворчал Нюхач.
С "облегчиться" вышла заминка. Сойка наотрез отказалась выходить в темень одна. И никакие доводы о том, что в пределах всего поселка нет ни одного даже самого дохлого заражённого не действовали. Поэтому решили освежаться все вместе. Не в одном месте конечно, просто одновременно. В гробовой тишине звук журчащей жидкости вызвал невольные смешки. Ладно хоть лиц не видно было, покраснели, наверное, все. Одному Нюхачу было параллельно, он, казалось, свой прикол во всем найти может.
Сойку уложили в дальней комнате. Нюхач устроился в соседней, а Горец улёгся в сенях на потрёпанном диване. Сон не шёл, хотя обычно он засыпал очень быстро. Странные ощущения преследовали его весь вечер. Нет, он вроде бы и понимал, это всё из-за появления в их компании девушки. Он тоже не маленький давно, с девушками ещё в том мире у него складывалось неплохо. Но вот больше двух лет, проведённых среди смертельной опасности, среди таких монстров, что у нормального человека от их вида сердце остановится, исковеркали психику Горца. Он почти забыл, как "быть" человеком. Ему было временами тяжеловато с Нюхачом-то общаться, а с появлением Инги-Сойки стало ещё тяжелее. Но при этом, ему начинало нравиться это общение с людьми. Он потихоньку оттаивал. И уже почти не злился неизвестно на кого из-за присутствия девушки. А ещё ему хотелось. Хотелось жёстко. Но опять же, он не урод какой-то, сдерживал себя. В стабе, подумал он, оторвётся на всю катушку. Нюхач говорил, что и на квазов есть свои любительницы. Конечно, абы кого не хотелось… мысли начали уходить уже совсем не в ту степь. Горец бесшумно встал с дивана и как был, босиком и в штанах вышел на улицу.