- За спасение? Я так-то не особо пьющий, - говорил человек рублеными фразами и будто подбирал слова. Ощущалось, что разговаривать ему приходится нечасто и тон его голоса подошёл бы роботу, а не человеку. Нюхач удивился вопросу, какой нахер бухать? От спорового сушняка уже в горле дерёт, хоть и вылакал за прошедшие часы его почти всю флягу. Сказалось напряжение последних событий, да и Дар во время погони работал на всю катушку.
- Бухать в стабе будем… если выберемся. Живчика надо набодяжить, мой кончился почти, - рейдер не увидел, как вопросительно посмотрел на него человек. В этот момент Нюхач рылся в РДшке в поисках марли. Ещё хотел достать НЗ, не дело с чужого кармана питаться.
Вытащив необходимое на стол, Нюхач сказал:
- Тоже угощайся. Я пока живчик сделаю. И… спасибо. Я тебе должен теперь. Как звать-то тебя? Всё спросить не получалось.
Незнакомец сидел с выражением абсолютного непонимания. Чуть помедлив, будто что-то вспоминая, человек ответил и снова поверг рейдера в ступор:
- Виктор, - после некоторой паузы продолжил, - Мальцев.
Рейдер совсем ничего не понимал. Он кинул споран в бутылку с коньяком, заметив интерес у этого… кого? С силой потерев лицо, Нюхач медленно проговорил:
- Меня Нюхач зовут. Старые имена здесь не в почете. Кто-то же крестил тебя? Должен же ты эти вещи знать. Про живчик, будто в первый раз слышишь. Вид у тебя сейчас как у того свежака.
- Крестился в детстве ещё… в том… мире.
Разговор зашёл в тупик. Нюхач просто не мог сообразить, как разговаривать с этим человеком. Элиту валит как Чак Норрис бандосов, а элементарных вещей будто и не знает.
Булькание закипающей воды разрядило обстановку. Виктор дунул на огонь и вытащил из пакета горсть чая, бросив в котелок. Накрыл крышкой и снова вопросительно посмотрел на рейдера. А он со скрежетом в голове соображал, как продолжить разговор.
- Может, про себя расскажешь сначала? А то я уже нихрена не пойму. Потом про себя расскажу, от чего-то же надо оттолкнуться.
Виктор склонил голову на бок, внимательно смотря на рейдера. С десяток секунд помолчал, а потом начал говорить. И чем дальше заходил рассказ, тем больше Нюхач охреневал, изредка уточняя непонятные уже ему моменты…
***
Начало рассказа оригинальностью не отличалось. Так случается с каждым свежаком, кому повезло или не повезло, с какой стороны посмотреть, выжить после провала в Улей. Туман с химическим привкусом, потеря сознания. Потом непонимание, что случилось. Ни связи, ни электричества. И странный нарастающий сушняк с головной болью, которые не заглушить ни водой, ни таблетками. Единственное отличие от всех "историй появления", провалился Виктор в самой глубине Пекла, куда ни один разумный рейдер, да и безумный тоже, не то что не полезет, даже мысли такой не возникнет.
Выжил Виктор чудом, иначе и не сказать. В его версии Земли, мир был на грани Второй Мировой войны, правда, на дворе был уже двадцать первый век, год - восемнадцатый. В тридцать девятом году двадцатого века Германия не напала. Первую Мировую развязали Британцы в союзе с Францией в двадцать четвертом году. Немцы вообще были хорошими. Ко Второй Мировой мир скатывался уже по вине азиатов, начавших агрессивно распространять своё влияние на ближайшие страны, включая и Российский Союз. Да, в версии мира Виктора, Российская Империя плавно и без революции переросла в Российский Союз. Этакий демократический социализм. Звучит дико, но правители как-то смогли это реализовать. И жилось в общем-то неплохо.
Провал, как называл перезагрузку Виктор, случился с утра, когда люди ещё только собирались на работу и по делам. Он же, когда очнулся, решил, что всё, началось. Спустился в подвал дома, благо доступ был. Жил он не в новострое, а в старенькой пятиэтажке. В подвале помимо коммуникаций были и кладовки жителей. Там он и решил укрыться. Одно было плохо, как сначала думал он, в его кладовой есть небольшое оконце, да ещё и без решёток, всё недосуг было поставить. Но в дальнейшем именно оно и спасло его.
А позже пришли они… сотни тварей, описать которых не взялся бы и сумасшедший. Они захлестнули город всепожирающей волной. Наблюдать за происходящим Виктор не решился, ему вполне хватало и звуков, пробивающихся через маленькое окно. Орали люди, стоял грохот разрушений. И РЁВ, от которого душа в пятки уходила. Виктор лишь один раз выглянул в окно, видно было не очень, но даже того, что он увидел, хватило, чтобы поседеть от ужаса.
Он больше суток просидел в кладовой среди старых вещей, боясь пошевелиться. Нарастающая головная боль и дичайший сушняк сводили с ума. Но больше давило происходящее снаружи. Иногда дом сотрясало от чьей-то тяжёлой поступи. Гул криков и рёв монстров был слышен постоянно.
В какой-то момент, вынырнув из очередного приступа болезненного забытья, Виктор понял, что тварей не слышно. Он попытался встать, но с первого раза не вышло. Не вышло и с десятого. Голову разрывало от боли, а язык прилип к нёбу. Кое-как Виктору удалось дотянуться до рюкзака, который он прихватил с собой. Минут десять ему потребовалось, чтобы нащупать молнию и вытащить пластиковую бутылку воды. Дрожащими руками он поднес её ко рту. Виктор осушил её в один присест. Легче не стало, может быть совсем немного. Ещё некоторое время он просидел неподвижно и решил всё же начать что-то делать. Ещё минут десять понадобилось ему, чтобы встать. Опираясь по стене, Виктор добрался до двери. Но открыть не смог. Что-то припёрло её с той стороны. А может и сил не хватало. Потолкав дверь ещё с минуту, Виктор совсем было отчаялся. Но взгляд упал на окно. Вот он выход! Минут через двадцать удалось выбраться. Пришлось разбить стекла, но иначе было не вылезти. Он уже не боялся шуметь, он находился в каком-то полусне, боль затмевала разум.
Оказавшись на улице, Виктор чуть не вырубился от смрада, исходящего от растерзанных тел и гари. В глазах троилось. Вокруг стояла практически тишина, лишь ветер гонял по улице мусор. И тут слух Виктора тронул какой-то звук. Шелест или стрекот, он не понимал. Но звук приближался. Через минуту он через туман в глазах увидел какое-то огромное чёрное пятно, выплывшее из-за соседнего дома. Звук исходил от него. А ещё через десяток секунд по мозгам ударил визг, будто сотни циркулярок пилили неподдающийся металл. Откуда-то сверху на это пятно свалилось ещё одно, но более светлое. На Виктора в этот момент будто скала обвалилась и он отключился.
Сколько прошло времени, прежде чем он очнулся, было непонятно. Уже вечерело, а может, был рассвет. Голова нещадно раскалывалась. Сушило так, что язык будто заполнил весь рот. Глаза в сгущающейся темноте почти ничего не видели. Тишина стояла оглушающая, а может, уже и уши отказывались воспринимать звуки. Виктор полз. Его что-то звало. Он полз в сторону чернеющей кучи посреди разрушенного двора. Час, может больше прошло, прежде чем Виктор достиг смердящей кучи. Но не к этой куче он так упорно полз. Рядом, вытяни только руку, валялись в куче какой-то белой субтанции, четыре белых шарика. И вот они-то и тянули к себе Виктора.
- Белые?! Четыре?! - изумлённо переспросил Нюхач, - и что дальше?!
- Съел. Чуть не сдох правда. Провалялся рядом с трупом Иного, наверное, ещё с сутки. А может и неделю, хрен его знает.
Нюхач откинулся на спинку стула. Да, про хигтеров, даже беложемчужников он слышал. Но чтобы так…
- И что дальше?
Виктор некоторое время помолчал, потом протянул руки к котелку и шикнув, разлил в чашки чай.
- Чай, - кивнул он.
- Дальше-то что?
- Нет. Теперь ты. Я уже понял, этот мир куда больше, чем я представлял. Живчик, спораны… зачем это? - он кивнул на коньяк и посмотрел в глаза Нюхачу. У того снова мороз по коже пробежал. Пытаться давить на него явно не стоит.
- Ладно, - Нюхач глубоко вздохнул, встал со стула и подхватив кастрюлю с другого стола, накрыл её марлей. Уже процеживая коньячный раствор, он продолжил, - этот мир называют Стикс. Или Улей. Потому что состоит из этаких сот, куда и проваливаются города, леса и всё остальное. Мы, иммунные. Те, кого зараза не превратила в урчащую тварь, называем эти соты кластерами. Не знаю, по какому принципу всё работает, но умники из учёных говорят, что происходит копирование частей местности из… наших вариантов мира. То есть ты, уже не ты, а копия тебя того, что осталась… ну… там...