- И теперь рады каждому измененному, верно?
- Ну... Зима налоги снизил.
- Понятно. Ладно, сам видишь...
- Ага. Так мы это... Пойдем? Можно?
- Да идите уже. Хотя, постой, - начавший уже было разворот толстяк потешно замахал руками, возвращаясь лицом к Харону. - Возьмешь семерых измененных?
И, даже не дожидаясь ответа, Харон крикнул в пространство:
- Эй, народ! Вылезайте из кукурузы, вам повезло, вас берут в благополучный стаб! Выходите, выходите!
Раз... три... считал про себя Харон. Шесть. Странно, было же семь? Ну... бывает.
- Ты же говорил про семерых?
- Черт его знает, может быть, обсчитался?
- Жаль. И одни мужики... - действительно, Харон отчетливо припоминал девушку. Этакого божьего одуванчика. Сбежала, что ли? Ну и сама виновата.
- Чем богат. Ну все? А то и нам пора, хотели с утра пораньше выдвинуться.
- Да, да, спасибо. А?..
- Пока.
- Ну да, да. До встречи, друг. И спасибо!
Трактор проворно развернулся в сторону, с которой только недавно прибыл и поспешил удалиться, увозя своего немаленького пассажира.
- И что это было? - высунулся из водительского люка Улисс. - Харон, ты их по понятиям задавил? И чего мы вообще прятались-то?
- Береженого бог бережет. Про этих я немного знаю, а могли быть и другие. Которые вначале стреляют, потом здороваются, просто для профилактики. Или еще хуже.
- Куда уж еще-то? - подала голос Дита.
- Узнаешь. Хотя, тьфу-тьфу-тьфу, лучше не надо! Ну что, друзья мои, будем и мы сворачиваться. Заедем в городок, благо, его почистили, загрузим еды на дорогу, вас приоденем по-человечески и в путь?
- Подожди, Харон, - потупилась Дита. - Тут такое дело. В общем, я не успела тебя предупредить... попросить... Я... мы...
- Ну и чего я не знаю?
- Одним словом... Ты такое рассказывал про женщин. Про то, как с ними обходятся...
- Так-так-так... Так вот почему их было шестеро, да? Эта щуплая пигалица, правда?
- Ну... девочке всего семнадцать, ей бы жить и жить еще.
- Ой, Дита, Дита... Вот выпороть бы тебя. Разложить прямо на броне. Взять ремень и по голой заднице!
- Харон, а давай, я ее подержу? Дита, ты не переживай, я аккуратно.
- Ну... - Дита снова начала хлюпать носом. - У нас же... столько места.
- Которого скоро не будет совсем, если тебя не связать. Ты понимаешь, что она не перенесет черноту. Всего не перенесет. Слабая слишком. Так у нее был хоть какой-то шанс. Да и потом, после... Нам топать и топать до места!
- Я...
- Оставить вас на дороге, что ли? И зачем только с бабой связался, старый дурак.
- Ну...
- Баранки гну! - Харон на секунду задумался. - Что сделано, то сделано, в принципе, бывало и похуже. Но что мне не нравится, Дита...
- Я все поняла!
- Поняла она. Веди давай. Дита, вот честное слово, если еще хотя бы раз!..
- Я поняла-поняла. Сейчас мы!
И, пока Дита умчалась с криками в сторону кукурузы, слово перешло к ее спутнику, Улиссу. Ну да, и у него появились вопросы.
- Хуман?
- И так называют. Что-то не так?
- Нет, все нормально. Хуман, так хуман, бывает. Нет, я не ворчу, конечно, и так все понятно. Ведь хуман же, да? Бывает.
- Гуманитарий.
- Ххе... Институт культуры речи?
- Ладно, зануда, - на что Улисс многозначительно покашлял. - Хуманами нас так называют, за то, что не очень уважаем всякие эти трещотки.
Харон постучал по боку БТР, потом поднял автомат, показывая его собеседнику.
- Но пользуетесь.
- А ты презервативами в той жизни пользовался?
- Хм... резонно. Без всякой охоты, но приходилось. Нахожу твой довод достаточно образным и понятным. И все?
- Ну не все. Если кратко, не люблю зависеть от всякой техники. Мы в мире, где всё разделено на иммунных и зараженных. Твари растут, матереют, а иммунные... Готовы душу продать, чтобы заполучить пушку потолще, ящик патронов побольше. Костыли, - Харон слегка презрительно сплюнул.
- Ну ясно. И чтобы отказаться от этих костылей, надо пройти тысячу ступеней Шаолиня.
- Утрируешь. Просто я частенько брожу вдали от стабов, волей-неволей мне стали ближе лук и стрелы, нож, Зверь, остальное.