— Она тоже меняется, характер показывает.
— Она всегда такой была, тварюшка еще та, — почти шепотом сказал Халк, наклоняясь к девушке.
— Храп, что делать будем?
— Уходить надо. Мне все труднее сдерживать зараженных, ваш запах сводит их с ума. Зоя права, опасность нарастает. Да и Кошатину надо быстрее уводить, пока не переметнулась в другую стаю.
— Хорошо, завтра уйдем. А сегодня я еще раз попробую его вернуть, — девушка встала и уверенной походкой направилась в здание.
— Пробуй... — с какой-то безнадежностью сказал здоровяк и тоже закрыл глаза.
В одном из помещений здания огромный лев, задрав косматую башку, издал грозный рык и нервно забил хвостом по грязно-желтому туловищу.
— Бакс, ты почему опять рыкаешь, сто раз тебе говорила, чтобы молчал. Знаешь же, что тебя далеко слышно, а зараженным твой рык как приглашение на обед. Только этим обедом можем стать мы! — Таня гневно сверкала глазами на огромного льва.
— Рыыы ры, — совсем тихо, по-кошачьи ответил лев.
— Совсем не рыкай! — строго приказала ему девочка.
Лев замотал косматой гривой и уткнулся девочке в макушку.
— Ну так-то лучше, мы же можем с тобой через голову общаться, так, чтобы никто не слышал. А то рыкаешь, как маленький, — девочка ласково потрепала кудлатую гриву. — Совсем ты запаршивел, помыть бы тебя да причесать, хотя... — девочка осмотрела зверя со всех сторон. — Ты мне любой нравишься. — И прижалась к горячему боку царя зверей.
— Таня! — с улицы раздался окрик Храпа.
— Что тебе, Храп? — девочка выбежала из здания, ловко перепрыгивая через строительный мусор, за ней последовал и Бакс.
— Ты угомони этого облезлого кошака, опять всю округу на обед позвал! — Храп выпустил когти-ножи.
— Храп, он больше не будет, обещаю, — девочка встала на защиту любимца.
— Уже сто раз обещали, а толку нет. Идите в дом, зараженные сейчас припрутся, — Храп зло зыркнул на поджавшего хвост Бакса.
— Кошатина тебе поможет? — девочка огляделась в поисках черной бестии.
— Идет уже, ну всё, хватит болтать! Быстро в дом и предупреди Деда.
Кошатина уже на подходе, подцепив мелкого зараженного, откинула его в серую толпу урчалок спешащих к заброшке.
— Ууууррк, — грозно урча, она давила и раскидывала бегунов, лотерейщиков и другую мелочь, прокладывая путь к Храпу.
Здоровяк топтал серую массу обезумевших зараженных урчавших на все лады, толпой рвущейся к сладкому запаху иммунных, скрывавшихся в развалинах здания.
Когда серая масса превратилась в месиво из переломанных и раздавленных тел, Храп устало опустился на землю, подзывая Кошатину.
— Урк, — коротко уркнув, она подставила шипастую голову под лапу Храпа.
— Ну что, девочка, славно мы их на фарш покрошили. Только вонь стоит такая, что глаза режет, — здоровяк потер твердую хитиновую броню на груди Кошатины.
Она прикрыла глаза и, нисколько не смущаясь тошнотворной вони, тихонько заурчала.
— Давай приберемся здесь немного, а то Рипли заблюет здесь всё, и Дед будет орать так, что уши заложит.
Кошатина с неохотой отошла и сгребла в кучу сразу несколько разорванных тел.
— Ох и достало же меня это... — Храп поднял останки и, размахнувшись, закинул трупаков далеко в поле.
— Фу... вонь какая! — Дед вышел из здания, опасливо поглядывая по сторонам. Колоссальная битва была, я подсматривал за вами через щель в стене.
— А ты еще не привык к этому запаху? — огрызнулся Храп, стряхивая с лап ошметки крови и кишок.
— К этому амбре я вообще не способен привыкнуть, — Дед опасливо поглядывал на молнии в небе и сгущающийся желтый туман над одним из кластеров.
Храп задрал башку и втянул воздух: «На перезагрузку пошел, сейчас им не до нас будет».
— Тут что ни час, то новая перезагрузка, как на карусели кружит без конца и края, — Дед потер подбородок.
— Пекло, мать его, — Храп недовольно бурчал, продолжая сгребать трупы зараженных.
К Деду, тихо поуркивая, подошла Кошатина и ткнулась в него башкой.
— Здравствуй, девочка, — Дед протянул руку с зажатой в руке колбаской. Вот, угощайся.
Кошатина слизнула угощение и зачавкала.
— Ей твой кусок на один зубок, и то мало будет, — огрызнулся Храп.
— Мало угощение, да дорого, — старик потер Кошатину по бронированному носу. Вон как урчит от удовольствия.
— Да делай что хочешь, хоть всё ей скорми. Только до следующего хабара еще неизвестно сколько идти, — Храп устало опустился на землю.