- Та-ак! – немного погодя протянул Поляк. – Введите подопытному три… нет, два кубика М-4.
Усилием воли Маньяк отвел взгляд от лица девушки и, скосив глаза, смог увидеть в её руках шприц, наполненный желто-зелёной жидкостью. Хотя стоило ли напрягаться - что дало ему знание о вводимом ему неизвестном препарате М-4? Точнее, знание о том, какого он цвета.
- Отметила, что кожа пациента очень плохо пробивается иглой, хотя на ощупь кажется нормальной, – заметила помощница Поляка.
- Та-ак! – кивнул ученый. – Только не пациента, а подопытного.
- Да, простите.
- Учёный должен быть точен в формулировках. Только кожный покров? А стенки вен?
- И стенки вен тоже.
«Ученые… На колу верчёные!» - успел подумать Маньяк, которому становилось очень нехорошо. А потом его словно накрыло жаркой удушливой волной. Стало очень жарко, Маньяк весь покрылся испариной, во рту моментально пересохло и накатила тошнота, стало нечем дышать. Зрение смазалось, перед глазами встали мутные красные и жёлтые пятна. Маньяк зажмурился, но пятна никуда не делись – он видел их и сквозь закрытые веки. По всему телу будто начали бегать сотни тысяч мелких быстрых жучков. Очень быстрых и злых жучков с бритвенно-острыми лапками. Этими лапками они, казалось, разрезают его тело, разбирают его по клеточкам. Движения их всё ускорялись, тело Маньяка сводило судорогами, он хрипел и рычал. Пока не впал в забытье…
***
Очнулся он в состоянии… Таком, будто по нему ходил слон. Точнее, словно десяток слонов устраивали на нём дискотеку, и дискотека эта проходила центре самой жаркой пустыни. Скосив глаза, он, насколько позволяла зафиксированная на столе голова, осмотрел окружающее помещение: всё то же, всё так же. Только Поляка нигде не видно. А вот девушка сидит у одного из столов у стены и печатает на ноутбуке, стоящем перед ней.
«Такая красивая», - подумал Маньяк. – «И так меня отделала вместе со своим начальником, чтоб ему…». Злиться на девушку почему-то не получалось. На её начальника сколько угодно, голыми руками порвал бы урода! А его помощница… Она такая красивая… И так с ним… эх!
- За что ж ты меня так? – в сердцах прохрипел Маньяк.
Она глянула на Маньяка и отошла, скрывшись из поля его зрения, но тут же вернулась. Всунув в рот Маньяка пластиковую трубку, сказала:
- Попейте.
Маньяк с готовностью обхватил трубку губами и потянул в себя воду. Вода была самой вкусной водой на свете: тёплая, с мерзким привкусом чего-то дезинфицирующего, но это была самая вкусная в мире вода. И бутылку с этой водой держали самые прекрасные в мире руки. Он помнил их нежность, когда эти руки касались его, чтоб впрыснуть в его тело отраву. Возможно, эти самые прекрасные в мире руки убьют его… Они уже почти убили его недавно.
И на него смотрели сейчас самые прекрасные в мире глаза. Смотрели с печалью и жалостью. А он смотрел в них - с печалью и укором. Напившись, он выпустил изо рта трубку, выдохнул и сказал печально:
- Спасибо тебе, добрая девочка, – сказал спокойно, без сарказма. – Ты такая красивая. Красивее в своей жизни не видел… За что ж вы меня так? Я ведь ничего плохого вам не сделал. Я ведь не плохой в сущности человек.
Он говорил спокойно, ровно… обречённо. Она смотрела на него, слушала и не отводила глаза.
- Я вот девочку недавно спас, – продолжал он. – молодую совсем, симпатичную. От тех уродов спас, которых вы за мной послали. Они изнасиловали бы её и убили. А я её из-под самого носа у них утащил. На плечо закинул и утащил… Они гонялись за мной. Не догнали. Её спас…
Он говорил ещё долго. Ровно и спокойно, почти без эмоций. Она слушала… В глазах её стояли слёзы.
Глава 27
Сколько Маньяк путешествовал в качестве подопытного в передвижной лаборатории, он не знал. Ему вводили одни препараты - и ему становилось плохо, ставили другие - и становилось лучше. Временами он впадал в забытье, а минуты боли тянулись как часы. Время растягивалось и сжималось.
Вера, ассистентка Поляка, была единственной надеждой Маньяка на спасение. Она была в сущности не злым человеком, и Маньяк ей очень, очень понравился. Но, во-первых, она была ученым. Еще до того, как попасть в Улей, Вера училась в аспирантуре химико-биологического факультета и не представляла себя вне науки. А после того, как она оказалась в этом странном, жестоком мире, ей посчастливилось попасть в институт и вновь заниматься любимым делом, и бросить всё это… Ради чего? И тут возникало «во-вторых».
А во-вторых, Маньяк был обречён, она это точно знала. Мутаген, который ввели ему, действовал так же как зараза Улья, что поражает всех, кто хоть раз вдыхал воздух этого мира. Считалось, что, так называемые иммунные обладают иммунитетом к ней, однако это было не совсем так. Они обладали сопротивлением к ней. Кто-то большим, кто-то меньшим. Но никак не иммунитетом. Сопротивление к заразе могло понизиться под воздействием радиации или веществ, содержащихся в чёрных и красных жемчужинах, или повыситься под воздействием веществ, содержащихся в белом жемчуге. Исследованиями действия заразы Улья на человека как раз и занимался Поляк.