Включаю свет. Да, именно так, а что вы думали? Мы тут лучины жгём? Ха, да у каждого заражённого в кармане по мобиле, тут у нас аккумуляторов и светодиодов наковыряно сколько хочешь.
Даже дизайн такой образовался — мобильный телефон и к нему приклеена или прикручена такая палочка и берестяной абажурчик, своего рода экодизайн. Включаешь его, и на несколько недель у тебя освещение есть. Трёхрожковых люстр нет, но настольные лампы есть у каждого.
Разрядился — отнёс в цитадель аккумулятор, там наши умельцы его зарядили, и снова пользуйся. Можно ещё музыку послушать и фильмы посмотреть.
Страницы из бересты очень интересные. Почему из бересты? Таки понятно, они старинные, древняя книга может быть только из бересты.
Так, читать, некоторые страницы повторяются, их можно сложить стопкой. А если не сложить стопкой? А если не надо читать, а надо смотреть, а что смотреть? Блин! Этот старославянский, через три слова непонятно, ещё и рисунки. А если рисунки смотреть, а если смотреть страницы вместе? А как вместе? Вместе, рядом! При свече их смотрели, при свете фонаря смотрели. Во-о-о-от. При свете экрана мобильного телефона никто не смотрел до этого. Посмотрел на просвет. Либо лыжи не едут, либо эксперт-криминалист из меня хреновый. Натащил кучу страниц, и только один рецепт полный.
Мда-а, с этим еще старославянским. До буквы «хер» всё нормально, я серьёзно. Правда, как всегда, серьёзно. Всё почти как у нас, а вот после буквы «хер» начинаются вообще ужасные знаки, а тут, понимаете, колдовство — не так прочитал, не туда посмотрел, не ту жабу растолок — хвост отрос, а если хвост отпал? Ладно, тут стикс — хвост отрубят или откусят, отрастёт, а вот если отколдуешь, отрастает?
Походу нужен звонок другу. Надо топать к Батюшке Айболиту.
— Святой отец, не хотите на одну шнягу посмотреть? — издалека я спрашиваю.
— Ну что ты там такое нечистое, богомерзкое задумал? Ну ладно, давай, говори, чего у тебя.
— Вот, смотри. Я книжицу Бабы Яги собрал.
— Тьфу, давай сюда. Так. Ага.
— Ну это на старославянском, «хер» там буква и прочие, — поясняю я свою проблему.
— Изыди, не отвлекай, дай почитать. Так, так, ох тыж…
— Ну что, святой отец, как вам чтение перед сном?
— И что тебе там непонятного?
— А вот это таблица на старославянском. Ничего не получается, я пробовал рецепт.
— Глупые вы. Нет Гугла и знаний нет, так ещё и морда у тебя наглая.
— Так в чём вопрос, святой отец?
— От того, что это старославянский. Древний язык, много чего изменилось, то, что раньше на голову надевали, теперь вы под зад подкладываете, и ценности были другие, и цифры были другие, вот что у тебя на руках?
— Пальцы.
— А сколько у тебя пальцев?
— Ну пять.
— Эххх, и сколько ты этими пальцами насчитать можешь? А фаланг у тебя двадцать четыре, на каждой руке по двенадцать, а так всего десять. И цифры поменялись, цифры по-разному писались. То, что ты за четверку принимаешь, была пятерка, двойка и тройка вообще другие, они на буквы похожи, давай сюда свою бабью-ягушную книгу, эту погань читать приходится.
— Таки надо, святой отец.
— Да знаю я, у тебя всё надо. Головы у вас пустые. А тут не только цифры перемешаны, тут еще и тильду используют. Титло по-старому. Загогулина над буквой её в цифру превращает.
— Батюшка Айболит, у меня с образованием вроде как ничего, я ещё в Советском Союзе учился.
— Не тому учился и не там.
— А вот представляете, мы с вами на одном факультете, например старославянского, в церковно-приходской за соседней партой рясы точим?
— Сгинь, не мешай читать.
Когда я это читал, то понимал рецепт как рецепт, и с тильдами разобрался, кстати, сам. Но для меня взять А-тильда кровавую слезу дракона и от 84 до 100 горючих слёз демона, взять столько же испражнений большой крысы и Б-тильда маковых семян. Читалось как одна красная от 84 до 100 черных 84 горошины и два спорана. Но Батюшка Айболит всё пересчитал по-своему. Оказывается, такая удобная система дюжин, в то время была повсеместна, и с обозначением цифр проблем не было, хоть двадцатеричная, ставь тильду и готово. Двенадцать фаланг, и большой палец как указка. Да, теперь понятно.
Святой отец стоял и ухмылялся, ему явно нравились те моменты, когда он меня в нашем дружеском соперничестве мог мордой в говно макнуть. А я размышлял вслух. Это знаете, хороший способ советоваться, наблюдая за реакцией собеседника. Вроде всё сам, но помощь зала…
— Получается, от 84 до 100, это от 85 до 100, потому что четвёрку пишут как пятерку, и в долбаной двенадцатеричной системе это от ста одного до ста двадцати четырёх примерно. Так?