– Да какие нахрен подробности. Сам видишь, чё за монстр, видать, старая гнида, глаза отводить мог. Мы стаю увидели всего в ста метрах, а он вообще проявился только в сорока от нас. Я о таком только слышал. Ну, толпу мы с горем пополам положили, и тут он с двумя руберами. Я, честно говоря, думал – кранты, а наш новенький его в момент уделал. Затем рубера на две части. Честно говоря, не знаю, как оно всё вышло.
– Где этот новенький? Ты говорил он живой. Какой у него дар?
– Масёл, честно говорю, насчёт дара, вроде, призрак, толком не знаю.
– Ты чё несёшь, Берц? Какой призрак? Где ты видел призрака с такой силой? Ну-ка быстренько ему дозу спека вколоть и ко мне в машину. После такого наши особисты с него пыль сдувать будут и охранять. Как думаешь, Берц? А ведь парню светит нехилая премия, а? Сейчас я раздам це-у (ценные указания), и поболтаем дальше. Хрен мы теперь отсюда быстро уедем, будем потрошить станцию по полной программе. Тушки раскидаем по кругу и вперёд.
Руку в предплечье мне пережали, и воткнулась игла в сгиб локтя. По вене пошла волна тепла. Стало приятно и спокойно, глаза я так и не открывал, а сейчас и вовсе не хотелось. Звуки начали расплываться, становиться глуше, и я провалился в темноту.
Пятая неделя
Просыпался я медленно. Сознание постепенно прояснялось от дрёмы. Потом рывком вспомнил недавние события и подскочил. Сел на кровати и спустил ноги на пол, нащупав тапочки. Я находился в больничной палате, просторная светлая комната на одного пациента. Широкое окно забрано толстой решёткой, как и все другие окна в городе. Кровать с чистым бельём, на которой я лежал, рядом тумбочка и стол со стулом. На входе шкаф для вещей, вот и вся обстановка. На тумбочке лежат мои чистые, выстиранные вещи. Только тут почувствовал, что я абсолютно голый, даже трусов на мне нет. И кто-то меня купал.
Дверь начала открываться, и я судорожно стал прикрываться одеялом, сидя на кровати. Вошла симпатичная молодая женщина в белом халате. Высокая, стройная, с огненно-рыжими волнистыми волосами, спадающими до плеч. Красивое лицо с зелёными глазами и прямым носиком. Ехидно усмехнувшись, она, ёрничая, произнесла:
– Милай. И что же ты там от меня так судорожно прячешь, чего я за свои годы не видела? Когда я попала сюда, мне было восемьдесят пять лет, и шестьдесят пять из них я проработала в больнице. К тому же рассмотрела тебя полностью я ещё вчера, так что давай не строй из себя монашку и живо одевайся.
От её слов я совсем смутился. Вроде не мальчик давно, но вот как-то не по себе. Встал к ней спиной и принялся одеваться. Заставляя себя не торопиться, а действовать спокойно. Её пристальный взгляд жёг мою кожу, прямо чувствовал, как она меня оценивающе разглядывает. Когда я полностью оделся, она, всё так же ёрничая, сказала.
– А ничего так мужчинка, пожалуй, такого можно пустить в свою кроватку разок, на пробу.
Вот тут я уже смутился по-настоящему. Стерва рыжая! Ведь специально так говорит, чтобы смутить меня. Дальше она стала говорить уже серьёзно, без шуточек.
– Пришёл в себя, чувствуёшь себя хорошо?
– Да, спасибо, я в полном порядке.
– Вот и замечательно. А то меня уже задолбали наши особисты с требованием доставить тебя красивого к ним пред ясны очи. Со вчерашнего дня сидят и с места не сходят, там, в комнате, наверно, уже все стены до потолка кипятком забрызганы. Можешь называть меня Яга, добавишь баба – горько пожалеешь, понял?
– Да не дурак вроде.
– Тогда так, если не дурак. Совет могу дать, но не бесплатный.
– Очень внимательно слушаю. Старших всегда слушать надо, они с высоты прожитых лет видят лучше.
Я решил слегка насолить этой стерве. Ничего нет для женщины хуже, чем напоминание о её возрасте.
– Ах ты, сопляк. С гонором? Это хорошо, выжить поможет.
Рыжеволоска засмеялась.
– Значит, слушай, стаб вчера объявил, что за твои подвиги тебе положена премия в одну красную жемчужину. Но особисты тебя сейчас допрашивать будут на тему, как ты завалил две крупных твари голыми руками. И вот тут ты можешь с них содрать шкуру, потому что заставить тебя выдать секрет они не могут, а продать ты его можешь. Всё понял? Тогда с тебя ужин в Савой и процент от сделки. Пошли.
Мы вышли из палаты, свернули налево и пошли по коридору к лестнице. Спустились на первый этаж и подошли к большому холлу, она завела меня в небольшой кабинет, в котором на кожаном диване сидели два человека, третьим был Бишоп, и он спал в кресле.
– Оставляю вас наедине, голубки, воркуйте на здоровье.
Яга развернулась и вышла. Один из мужчин прошипел ей в след: «Стерва, млять». Потом посмотрел на меня.
– Меня зовут Масёл. Я вчера командовал группой, которая запасала мясо для стаба. Это Колун, начальник службы безопасности, Бишопа ты должен помнить. Мы бы хотели с тобой поговорить о вчерашнем дне. Ты должен проехать с нами.
– Да поехали, поговорим.
– Биш, проснись, ты всё проспишь.
Мы вышли из больницы и подошли к навороченному чёрному джипу. Ну да, это простым смертным на машине нельзя, а начальству можно. Проехали мы всего ничего, служба безопасности располагалась отдельно от военных, рядом со зданием администрации стаба. Трёхэтажное здание ничем не выделялось, разве что за ним была куча гаражей и мастерских. Мы поднялись на второй этаж и зашли в кабинет. Удобные кожаные кресла, массивный стол с компьютером и сопутствующей техникой, на стене гигантский плазменный телевизор. Сухой казёнщиной здесь и не пахло.
– Капкан, мы бы хотели узнать, как ты убил тварей. Всё, что может помочь в выживании города, нам жизненно важно знать. Наш разговор пишется, это чтобы не пропустить нечто важное. Мы слушаем тебя.
– А о чём конкретно вы меня слушаете?
– Я же сказал, мы хотим узнать, как ты убил тварей? Что тут непонятного?
– Мне непонятно, что вы мне за это предлагаете, вот чего я не услышал.
– Что предлагаем? Стаб выдаёт тебе красную жемчужину.
– Э-э, нет. Жемчужину город выдаёт как премию за убийство крупного Элитника. К тому же вы мне этого не сказали, а попытались за одну плату получить две услуги, как-то не тянет на доверие после такого.
Бишоп рассмеялся, по его лицу было непонятно, искренне, или просто изображает веселье. Ни один мускул у него не дрогнул, всё та же резиновая маска вместо лица. А Колун выматерившись сказал.
– Сцука рыжая, ну баба Яга, допрыгается однажды. Это она успела тебя просветить? Ну да больше и некому было. Ну ладно. А просто рассказать для стаба ты, значит, не хочешь? В Туннеле на службе есть три призрака, если они будут обладать твоими умениями, это поможет в защите города.
– Не вижу для себя никакого интереса за просто так молоть языком.
– Почему за просто так? Стаб станет сильнее и безопасней.
– А мне с этого что? Разве я чем-то обязан стабу? Может стаб меня бесплатно лечил, или спас, или вытащил из задницы и всему научил? Вы же не просто хотите узнать, как я это сделал? Вы захотите, чтобы я научил и показал вашим призракам всё вживую? Я прав? Вот и заинтересуйте меня.
Тут уже подал голос Масёл.
– У тебя в роду евреев не было? Больно ты расчетлив. Мы ведь и сами можем узнать истину. Пороем землю носом и через пару недель выясним, где и как собака порылась.
– Уверен на двести процентов, что сможете. Но кто вам сказал, что за это время один или два ваших призрака ласты не склеят?
– Мда-а. Тут ты прав. Призраки частенько дохнут по непонятным причинам. И чего же ты хочешь?
– Не знаю. Вы меня заинтересуйте.
Все трое отошли в другой конец комнаты и стали вполголоса совещаться между собой. Придя к какому-то решению, вернулись ко мне. Заговорил Колун.
– Стаб выплатит тебе пятьдесят горошин за секрет убийства тварей и обучения наших призраков.
– Ну, так не интересно. Вы заплатите мне сто пятьдесят горошин, потому что возиться с вашими людьми я буду не один день, верно?