Берет! Его в берете видели только на фотографии, в его кабинете. Он там с друзьями, на фоне самоходки, в Крымскую войну 2010 года. А дальше вообще началась чертовщина. Рядом с генералом стоял связист Олег Ратушный, одет так же в цифровой камуфляж, только его берет был на голове, слегка сдвинут на затылок. У нас в части вообще не носят береты, не по Уставу это и тактические перчатки, с обрезанными пальцами и пластиковыми накладками на костяшки. Выглядел он не хуже Иваненко, только дело всё в том, что его комиссовали, списали со службы примерно полгода назад, рак лёгких в терминальной стадии. Я лично ему бланки с печатями доставал и рецепты выписывал, он без морфина не мог уже. Ему полгода жить оставалось, только вот он! Стоит с закрытыми глазами, прижав руки к вискам.
Ахренеть, они что, эликсир вечной жизни и молодости нашли? Или ручей с живой водой? Там же стояли ещё три солдата, со спортивными черными рюкзаками на плечах, одетых, как и генерал. Ещё одна странность, у генерала на поясе висела монструозного размера открытая кобура. Из неё выглядывала рукоять такого же огромного пистолета. У Ратушного и солдат тоже были кобуры, но по меньше. По рукоятям угадывался вроде Стечкин. Опять же не уставное оружие, с другой стороны на поясах были не большие, явно не нашинские, армейские фляжки.
- В расположении никого? Спросил Иваненко у Ратушного.
-Никого. Все на Плацу. Автобус будет через пол минуты. Ответил Ратушный, открыв глаза и убрав руки от висков.
- Часть! СМИРРРНООО!!! Дал команду Ратушный в громкоговоритель. Люди беспрекословно выполнили команду и над Плацем зависла мёртвая тишина, слышно было как скрепят шестеренки в головах у солдат и офицеров, переваривая увиденное.
К КПП подъехал старенький ПАЗик, с него, по одному, стали выбегать офицеры и сержанты, которые были в увольнении, в офицерском городке. Каждый бежал к своей коробке, годами отработанных на занятиях по строевой службе. В городке, на случай тревоги, постоянно и дежурит этот автобус.
- Водитель и дежурные по КПП тоже в строй. Рявкнул в громкоговоритель Иваненко.
- Слушаем меня внимательно! Объясняю один раз. На Страну напали без объявления войны и каких-либо причин. Любое неповиновение приказу, толкование приказа или просьба объяснения приказа – расстрел! Всем ясно?
- Так точно! В пару сотен глоток грянуло над Плацем.
- Но товарищ генерал…
- Что ты сказал щенок? Иваненко не хорошо уставился на выскочку, прищурив правый глаз.
- Я… разрешите обратиться…
- Выйти из строя!
Молодой лейтенант, только-только с Академии, по фамилии Чалых, отчеканил три шага вперед, остановился и хотел было начать доклад, как Иваненко скомандовал:
- В левый угол плаца, бегом. Встань в угол и повернись лицом ко мне. Чалых в точности исполнил странную команду и стал ждать. Иваненко поднес матюгальник к губам и произнес ни к кому конкретно не обращаясь:
-Я говорил? Я вас, говноедов, предупреждал? Ну что ж, смотрите!
В его руке, как по мановению волшебной палочки, возник непонятного вида пистолет, какой-то не реально большой, я бы даже сказал – неуклюжий что ли. Ствол был похож на РШ 12. Только это был аналог с какой-то другой вселенной как я позже узнал, ШР 7. Копия нашего 12-того, только чуть меньше и под патрон 7.62х56. Иваненко навел пистолет на Чалых….
Гддаххх!!! Над Плацем раздался выстрел, и голова лейтенанта разлетелась как спелый арбуз упавший на асфальт. Тело кулем упало за плац.
- Теперь стало яснее? Гаркнул Иваненко, в ответ раздалось робкое и совсем не громкое:
– Так точно.
- Я не слышу!
- Так точно! Прозвучало уже громче и стройнее.
- Командуй Башня! Сказал генерал и передал громкоговоритель Ратушному, а сам двинулся в сторону КПП к своей машине.
- По порядку рассчитайсь! Скомандовал Ратушный в матюгальник.
- Первый, второй, третий, четвертый, понеслось по рядам, сто восемьдесят пятый расчет окончен! Честно… было очень страшно, просто пиздец как страшно, я боялся оглянуться посмотреть. Да что там повернуться, дышал через раз и видимо не один я. Володя Ложкин, подполковник, командир шестого взвода и начальник кинологической службы, стоял по правую руку от меня, обычно говорливый балагур, далеко не робкого десятка, не моргая смотрел на Ратушного, постоянно сглатывая слюну, кулаки его были сжаты до бела, а на лице появилась испарина.