Для мадам Зи-Зи эта тема была необычайно болезненной. Не удивительно, что она затронула ее сразу же при первой встрече с Паломником. Дело в том, что Монарх прихватил в свое турне добрую часть сотрудниц борделя. Ведь девушки тоже нуждаются в профилактике трясучки. При этом, мало того, что Городской Голова стребовал оплату натурой в виде безусловного предоставления услуг интимного характера, но еще и содрал с бордельерши по сто споранов за каждую девушку. А таковых насчитывалось двадцать четыре. Под маркой оказания транспортных услуг и охраны. Так что в борделе осталось всего-то пять девушек, из числа новеньких. И мадам Зи-Зи решила на время свернуть свою деятельность по основному профилю, поскольку оставшиеся сотрудницы, при всем своем желании, не могли удовлетворить всех клиентов. Что чревато скандалами, разборками и драками. А оно ей нужно? В борделе временно образовался излишек свободных площадей, которые ушлая хозяйка тут же решила сдавать приезжим. Опять же и девушки при деле. На них были возложены обязанности поварих и горничных.
Поэтому слова: «завтрак в постель», оказалисьне расхожим мемом, а реально предоставляемой услугой. За дополнительные десять споранов вместе с завтраком можно было получить в постель и саму официантку. Чем Паломник тут же не преминул воспользоваться. Заказывая «в постель» помимо завтрака еще и обед и ужин.
— Дороговато, зато кормят прекрасно, — утешал он сам себя глядя на то, как его финансы потихоньку тают.
Как не странно, несмотря на такой продвинутый сервис Паломник оказался единственным постояльцем мадам Зи-Зи. Старожилы стаба в жилье не нуждались, а многочисленные пришлые еще не осознали всех возможностей, которые им предоставляет проживание в борделе. К тому же комната в гостинице обходилась чуть ли не втрое дешевле. И это без дополнительных расходов на завтрак.
Так что Паломник быстро познакомился и даже отчасти сдружился со всеми девушками, отдавая должное их профессионализму, но при этом испытывая ностальгию по Рыжей. Которая своим энтузиазмом и темпераментом могла бы дать фору любой сотруднице салона мадам Зи-Зи.
Зато девушки рассказали инвалиду очень много интересного из жизни поселения. Из числа того, что хранится за семью печатями и представляет реальную угрозу для жизни третьих лиц, обладающих опасным знанием. Тебе бы шпионкой работать, думал Паломник расслабленно валяясь на широкой постели и прислушиваясь к щебетанию очередной горничной, рассказывающей о взаимоотношении между тем же Грином и Монархом и о том, что безопасник готовит переворот в стабе.
Между Паломником и девушками установились какие-то странные отношения. С одной стороны он был клиентом. С другой, в силу своей ограниченной дееспособности, зачислялся в категорию больных и убогих, требующих проявления заботы и сострадания. В обычных условиях подобное врожденное чувство, присущие всякой нормальной женщине, реализовывалось в виде любви к котятам и щенкам, на крайний случай к детям. Только в Улье, за редким исключением, не было ни котов, ни собак, ни детей. А женская натура требовала своего. Именно жертвой, вернее объектом приложения их нерастраченной любви, и стал Паломник. Тем более, если сами девушки, благодаря тому же живчику, были молодыми, здоровыми и красивыми. К тому же переполненные энергией. И имена они носили соответствующие, преисполненные дешевой романтикой. Несмотря на то, что Законы Улья не требовали от женщин смены имени, практически все сотрудницы борделя воспользовались этой опцией и теперь именовались Розой, Лилией Астрой и Хризантемой. Поодиночке все эти имена выглядели вполне себе нормальными, не только здесь, но даже в прежнем мире Паломника. Одно время он онлайн консультировался у Розы Марковны по поводу своего заболевания. Но вместе оставляли впечатление цветника, выращенного сумасшедшим садоводом любителем, не ведающим, что та же роза плохо уживается с хризантемой.