Несмотря на это, стреляли в меня активно, может, целились в ноги, а возможно, просто рассчитывали отпоить живцом и не дать умереть. Деревья хорошо защищали от очередей из автоматов, но уж очень резво бегут. Присев за деревом, я прицелился. Один из преследователей как раз поднял автомат и начал выцеливать что-то, но пуля, прилетевшая в грудь, оборвала его инициативу. Лёгкий бронежилет, увы, не защита. Минус два.
Ещё два патрона я потратил на мужика с пулемётом, причём угробил и мужика и пулемёт, который разлетелся на дюжину металлических обломков. Минус три, но это не главное, сейчас, когда преследователи залегли, можно пробежать ещё метров сорок, залечь уже там, и повторить номер.
Повторить номер не получилось. Нет, я залёг и смог выстрелить, даже, кажется, попал в ногу одному из охотников, что непринципиально, умрёт от потери крови. Но преследователи ответили на это градом пуль справа и слева, заставивших меня вжаться в землю. Ну, да, считать противника идиотом не следует, лес большой, но преследователей много, сейчас они охватывают меня широким полукольцом, которое постепенно сожмут.
Хреново, значит бежим. Широкими скачками я ломился через лес, сшибая тонкие деревца, топча кустарник, и оставляя на ветках клочья одежды. А дальше меня ждал сюрприз. Выглядел он как широкая река. Она была мелкой, дно было видно на всю ширину, самый плохой вариант. Ни плыть, ни брести не выйдет. Да и выходить на открытое место, когда за тобой бежит толпа — не самая лучшая идея. Взвыв от безысходности, я повернул направо.
Уже ни от кого не прячась, я в полный рост бежал навстречу врагам. А выбежав навстречу, применил дар Улья. Оттолкнувшись двумя ногами, как супермен полетел головой вперёд, сбивая с ног преследовавшего меня паренька. Даже за те доли секунды, что я на него смотрел, получилось его узнать. Это был мой старый знакомый Сиплый. Выглядел он куда лучше, чем в прошлый раз. Медицина в Улье на высоте, даже его многострадальный нос выглядел почти прямым. Но, при столкновении со мной он здорово пострадал, послышалось даже, как хрустнули его кости. Минус четыре.
Но результат пока был всё равно не в мою пользу. Из кольца я вырвался, но они это заметили и сменили курс. Теперь я мчался между рекой и дорогой, свернуть вправо или влево было бы самоубийством, а самым плохим было то, что лес постепенно редел, скоро укрыться не получится. Прикинув расстояние, я снова решил выстрелить. Барабан перезаряжался легко. Остановившись, я вновь припал на колено и прицелился, парень, бегущий за мной, это увидел и спрятался за дерево. Молодец, вот только дурак. В стороны полетели щепки, кровь и сам боец. Минус пять. Только вот это никого не останавливало. Чёртовы камикадзе пёрли за мной как привязанные.
Тут внезапно ожила рация:
— Загоняйте его, там впереди поляна, там и возьмём, огонь только по ногам, как поняли? — голос был до боли знакомый, кто-то из бригады мародёров-охотников решил попытать счастья.
— Пилат? — наугад спросил я, — слышишь меня?
— Псих? — раздался удивлённый голос, — ты ли это? Привет. Как жизнь у тебя?
— Отлично, — отозвался я, занимая оборону на очередной возвышенности. Бежать уже некуда, буду отстреливаться. Ну, и переговоры вести. Двумя выстрелами удалось осадить догонявших меня бойцов, ещё один кувыркнулся через голову. Минус шесть. Обойти меня мешает всё та же дорога, придётся обходить по очень широкому кругу, кто-то уже побежал, но на это потребуется время.
— Догадываешься, что нам нужно?
— Догадываюсь, что ты осёл, — я прицелился в очередного умника, спрятавшегося за трухлявый пень.
— Объясни, — не унимался он.
Я нажал на спуск, пень разлетелся вместе с головой. Минус семь.
— Так и будешь людей класть? Они не бесконечные. И скажи уже им, что от моего калибра за деревом не спрячешься.
— Ничего ты не понял, Псих. Когда такое на кону, каждый убитый — это дополнительная доля в добыче.
— На кону у вас, ребята, голый хер. Вам говно в башку залили, вы и кинулись за мной. Кстати, чего Душман с вами не поехал?
— Не знаю, ему предложили, но он отказался. По ходу, испытывает к тебе нежные чувства.
— А может, потому, что он был там, когда я потрошил Грека? Может, потому, что он видел те полторы жемчужины, что я взял из казны?
— Ничего, сейчас ты по-другому запоёшь. Сам знаешь, Улей для пыток широкий простор даёт. Даже яйца можно несколько раз отрезать.
Он был прав, и это бесило. Отстреляться, скорее всего не получится, а когда меня возьмут, будет нехорошо, разве что, умереть смогу им назло.
А тут случилось нечто совсем нехорошее, тот, кого послали в обход, увидел меня, а может, просто догадался, где я нахожусь и, предпочитая не рисковать, открыл огонь с большого расстояния. Для автомата двести метров — дистанция ни о чём. Попасть, конечно, трудно, но автомат — на то и автомат, что недостаток точности компенсирует скорострельностью. Разброс пуль приводит к тому, что хоть одна да попадёт.
В меня попало три. В бедро, в живот и в правую сторону груди. В обычных условиях меня бы уже хоронили. Но тут то ли встроенная защита институтских гаджетов сыграла, то ли Улей сделал меня крепче, то ли патроны бракованные попались. Дар, кстати, сработал. Дважды меня бросило с места на место. Но неведомый упырь продолжал стрелять, пока не высадил весь рожок, и, как видим, достиг успеха. Не могу сказать, что обошлось. Раны были болезненные и сильно кровоточили, но умирать я пока не собирался. Наоборот, заметив, что мои преследователи оживились, я поднял револьвер и двумя удачными выстрелами уложил двоих. Минус девять, но на этом, похоже, удача закончилась.
— Ну, что же ты, Псих, — голос Пилата снова раздался из рации. — Плохо тебе? Ранен? Так сдавайся. Спек и живец помогут всем. А ты взамен дашь информацию. Нам даже убивать тебя не нужно.
— Иди сюда, сдамся, — предложил я, а попытка выстрелить ещё, нарвалась на град пуль, который заставил меня вжаться в землю. При этом я немного опоздал, и пуля пробила плечо. Нормально пробила, навылет, добавив мне ещё одно кровотечение. Минут двадцать и начну отключаться. Морщась от боли в ноге, я пополз назад, оставляя за собой кровавый след. Сменить позицию не помешает, только ползти с раненой ногой — не самое приятное занятие.
Снова раздался выстрел со стороны дороги, на этот раз одиночный, вроде бы из дробовика, к чему бы это? А от преследователей прилетел подарок, граната взорвалась прямо в воздухе, удачно придержали. Расстояние от взрыва до меня было метров пять, не больше, осколки вспороли спину в двух местах, а может, и в трёх. Я уже не мог понять. Наплевав на всё, я присосался к фляге с живцом. Пусть начинает лечить, даст Улей, вывернусь. Сколько их? Шесть? Семь? Рано или поздно им надо будет подойти, вот тогда и посмотрим.
Теперь я лежал в низине и ждал, когда на гребне появится кто-либо. Гранаты больше не прилетали. Револьвер в руке начал уже плавать. Ну, чего заснули? Идите!
Но не один я такой умный, удар пришёл не спереди, а слева. Пуля ударила в предплечье, револьвер выпал, а в пяти шагах от себя я увидел ухмыляющегося Пилата.
— Вот, собственно, и всё — торжественно произнёс он и нахмурился, — вижу, ты пластику сделал, неплохо, но уже не важно, ты в моих руках, а нахлебников почти не осталось. Спасибо тебе, кстати, ты избавил меня от необходимости убивать их потом.
— Ну, да… конечно… — бормотал я, отползая, а левая рука судорожно сжимала рукоять стилета.
Тут случилось то, что можно списать на удачу, или на благосклонность Улья, а лучше всё-таки, на верность любимой. Раздался глухой удар, Пилат рухнул, как подкошенный, а позади него стояла самая прекрасная женщина на свете, в порванном платье, залитом кровью, одна её рука держала дробовик, из ствола которого шёл дымок, а в другой руке была моя трость. Мне ещё показалось, что череп злорадно улыбается.
— Я тебя люблю, — только и смог сказать я, — остальных убрала?
— Да я уже трофеи собрала, пока ты тут ползаешь. Сильно досталось?
— Кровопотеря большая, сама видишь.
— Ладно, выключайся, я тут место нашла. Кусок деревеньки, там и отлежишься, — она присела надо мной и всадила в бедро иглу шприца. Я хотел было ей сказать, что четыре куба — это перебор, но не стал. Она опытнее меня, лучше знает.