Когда обрадованные научники, прихватив чемодан, скрылись за углом ближайшего здания, я погрузил связанного в машину. Пора было и нам уходить. Я обратился к любимой:
— Тебе что-то ещё здесь нужно?
Она задумалась.
— Давай шмотки в магазине посмотрим.
И мы отправились за "покупками". Улей людей снабжает ресурсами так, что их откровенно некуда девать. Я вот, например, всего раза два стирал одежду, а чаще просто выбрасывал и брал новую. То же самое с едой, часами, драгоценностями, если кому-то придёт в голову их носить. Вот и сейчас мы деловито прошли вдоль бесконечных вешалок. Я не стал придумывать ничего нового. Лакированные туфли, чёрные брюки без стрелок, серая рубашка и жилет. А в соседнем отделе, ювелирном, нашёл-таки луковицу карманных часов на цепочке, на которых тут же подвёл время и положил в карман жилета. Хель, зачем-то закрывшись в кабинке, поразила меня очередным платьем. На этот раз темно-фиолетовым, а на шею повесила колье с бриллиантами. На моё замечание, что звенеть будет и выдаст, когда не надо, она ответила, что сегодня поносит, а завтра уже выбросит. Разжились ещё кучей мясных деликатесов на дорогу и отправились в путь.
Доехали без приключений и въезжали в город, как и прежде, через вторые ворота. Нас узнали и не стали задерживать. Наоборот, взъерошенный часовой, у которого, казалось, каска на волосах подпрыгивает, велел нам, не задерживаясь нигде, быстро ехать в институт. Судя по его роже, случилось что-то очень серьёзное.
Другим доказательством большой беды было то, что на улицах я не увидел людей. Вообще никого. Как будто воздушную тревогу прогудели и все в бомбоубежищах. Как знать, возможно, так и есть.
С попадание в институт тоже проблем не возникло. Аналогичным образом перепуганный охранник тут же объяснил нам, как попасть в конференц-зал. Туда мы и направились, подстёгиваемые любопытством и передавшимся от других страхом. В одной руке я держал трость, другая сжимала ручку чемодана. Пленного я передал охране и приказал держать в камере.
В зале было довольно много народа. На центральном месте за столом сидел тот, кто, по-видимому, был главой города. Я знал только, что зовут его Иосиф Викентьевич, а кто он и что — не моего ума дело Он что-то писал в блокноте. Шварц метался от телефона к телефону и, как будто позабыв, что он профессор, отчаянно крыл матом. Увидев нас, он ещё раз выругался, после чего начал более конструктивную беседу:
— Где вас черти носят?! Война началась, а у меня все бойцы в разъездах, ещё и диверсанты в загуле, — он указал на нас, — я вам за что плачу?
— Можно поподробнее, — я человек не пугливый, но когда на меня орёт такой великан, чувствую себя неуютно.
Он попытался взять себя в руки. Снял свой неизменный белый халат и швырнул его на кресло. Расстегнул воротник рубахи и несколько раз вдохнул.
— Чего вы нервничаете, Андрей Александрович? — осадил его Главный, — раз люди уже здесь, то введите их в курс дела. Рано поддаваться панике, нас ведь ещё не бомбят. Ход дела они не переломят, но вполне могут быть полезны.
— Короче, — начал Шварц, — под городом стоит Харон, помните такого? Так вот, он не один, а с небольшой армией. Штыков, примерно, пятьсот. Укомплектованы по последнему слову техники, гаубичные и миномётные батареи, два вертолёта, восемь танков. Полчаса назад он прислал парламентёров, потребовал отдать мальчика и… кое-что по мелочи. Откуп, что-то вроде компенсации вреда. Сумма большая, но мы её соберём. Мальчика тоже можно отдать. Проблема в том, что мы не можем прогнуться под них, после этого наш филиал окажется полностью в его руках.
— Что с возможностью сопротивления? — спросил я.
— Полноценных человек сто наберётся. Ещё, примерно, столько же на выезде, техника тоже кое-какая есть, но почти вся на консервации, не в том дело. Даже если мы отобьём штурм, а мы его, скорее всего, отобьём, они просто будут лупить из гаубиц и миномётов по городу. Для опытного артиллериста здание института — лакомая цель, полдня обстрела — и мы потеряем то, над чем трудились десятки лет. Ваши предложения.
Я, молча, положил чемодан на стол.
— Могу я увидеть карту кластеров вокруг города? Желательно, с периодом перезагрузки.
— Легко, — отозвался главный и, пробежав по клавишам, повернул ко мне экран ноутбука.
Я всмотрелся в карту.
— Итак, мы здесь?
Шварц кивнул.
— Они здесь?
— Да, этот кластер и уходить не собираются, до перезагрузки ещё три недели, от нас одно воспоминание останется. Управляемые минные поля гораздо ближе к черте города, так что толк от них будет, только если на штурм пойдут.
— Вся армия на одном кластере? Я правильно понимаю?
— Да, все там! — раздражённо бросил Шварц, — и чем это нам поможет?
Я открыл чемодан.
— Вот эта хрень — предположительно бомба, вызывающая мгновенную перезагрузку кластера. Один человек, я сдал его на КПП, пытался купить её у внешников, я вмешался в сделку и товар достался мне. Если, конечно, это не фуфло, то у нас есть все шансы.
— Где он?!! — взревел Шварц.
— Говорю же, на КПП сдал, наверное, в камеру увели.
Он схватил телефонную трубку, через слово матом объяснил часовому, чтобы привёл задержанного. Потом повернулся к нам:
— Нам дали три часа, половина первого уже прошла.
— Расколем до жопы, — успокоил его я, — а потом диверсию учиним.
Когда привели мелкого человечка, он был уже в сознании и мелко трясся, озираясь по сторонам. Явно не ждал от нас ничего хорошего. Шварц просиял.
— Псих, Хель, берите чемодан и валите на кластер. Только не спалитесь.
— Связь есть?
Он, молча, бросил мне рацию.
— Идите, я вижу, он, хоть и слабый, но ментат. Ему бы фуфло не продали.
Я радостно схватил в одну руку чемодан с бомбой, а в другую напарницу и весело побежал выполнять. Вот и моя месть Городу за жадность и мстительность. Не только Городу, но и Харону лично.
Поставив рекорд скорости, мы выехали из Нового мира. Граница кластера, который нас интересовал, нашлась всего в паре километров от черты города. Действительно. Если заработает хотя бы десяток гаубиц и десяток миномётов, то поселения больше не будет.
Попасть в руки противника в наши планы не входило, да и забираться вглубь кластера нужды не было. Мы увидели несколько джипов с людьми и, словно испугавшись, развернулись, на всех парах рванув к стабу. Преследовать нас никто не стал, даже не стреляли вслед. Никто даже и подумать не мог, что пассажиры неприметного броневика кинули чемодан в ржавую трубу, торчащую на обочине дороги. Перестраховавшись, я установил таймер на сорок минут. Мало ли, колесо вот пробьём, и придётся бежать бегом.
Бежать не пришлось, колесо не пробили, никто нас не увидел. Уже вернувшись на территорию стаба, я вызвал по рации Шварца:
— Готово, профессор. Всё сделали. Знаете что, вызовите Харона на переговоры, с Душманом вместе. Скажите, что мальчика отдаёте и платить готовы. Пусть приедут.
— Обязательно, — в голосе профессора послышалось злорадство, он таким тоном отправлял меня с напарницей знакомиться.
Харон не заставил себя ждать. Когда наша бронированная колымага подкатила к КПП института, позади нас послышался шум винтов. Старый, изрядно помятый МИ-24 заходил на посадку. Нехило, такой и сам может дел натворить. Площадка для вертолёта нашлась во внутреннем дворе комплекса зданий института. Никого не боясь, из машины вышел Харон собственной персоной. Следом за ним спрыгнул и Душман. Оба были одеты в одинаковый камуфляж, только на голове у Харона была кепка, а Душман решил всё же выделиться, надев тюбетейку.
Все собрались в конференц-зале. Делегация из Шварца, Могилы и Иосифа Викентьевича сидела за длинным столом. Напротив них сидели прибывшие парламентёры. Хель бесцеремонно уселась на стол, демонстрируя плохо скрываемые коротким платьем мускулистые ноги. Мне стула не нашлось, поэтому я, когда вошёл в комнату, подмигнул Шварцу и уселся на корточки, уперевшись копчиком в стену.