Бросив размышлять, приложился к бурдючку, сделал пару глотков. Вино и впрямь крепенькое, наверное, даже крепленое, своей резкостью портвейн напомнило. Но все же это просто вино, почему девчонка упорно именовала его живинкой или живцом, непонятно.
Хлебнув еще, чтобы лучше спалось, завалился на лежанку. Потянулся как следует, ощущая вместе с приятной расслабленностью внезапно появившуюся силу, которая волной растеклась по расслабленным конечностям. Каждая клеточка наполнилась энергией, усталость как рукой сняло, даже сонливость на время отступила. Вот так портвейн!
Я не помнил точно, сколько в своей жизни перепробовал вин, но пробовал точно. Вкус и аромат вина не казался чем-то новым. Хотя воспоминаний об этом в памяти не сохранилось, органолептические свойства напитка не забылись. Радость небольшая, но все же. Если верить этой вкусово-запаховой памяти, вряд ли от какой бы то ни было разновидности вина можно было ожидать такой эффект. Это скорее на легкий стимулятор похоже, только действует более мягко и не искажает восприятие окружающего. Действительно живинка, мертвого к жизни вернет. Про мертвого я, конечно, загнул, но, если бы вчера, во время одиссеи по ледяной речке, у меня была бы с собой такая штука, до поселка добрался бы сам — это точно!
Кстати, живинка — название слишком мягкое для такого напитка. Помнится, Настасья его разок живцом назвала, такое слово, пожалуй, больше подходит этому энергетику. Наверняка местные мужики его похожим образом называют, а малолетняя девчушка просто исказила название по своей прихоти. Ну не может взрослый мужик, прочувствовав эффект от употребления этого зелья, называть его в уменьшительно-ласкательной форме. Слишком уж бодрит.
А еще, нелишним будет узнать, из чего его делают?! На будущее нужно будет обязательно запастись такой интересной штукой. Понятно, что основной ингредиент — вино. Добавки, оказывающие "живительный" эффект, наверняка, занимают малый процент от всего объема, иначе сильнее повлияли бы на вкус напитка. А вкус, как раз, ничем не отличается от обыкновенного, немного крепковатого вина. Хотя, толку от этих размышлений. Просто нужно будет при встрече со знахаркой узнать рецепт, ей-то он наверняка известен, профессия обязывает.
Погрузившись в свои мысли, не сразу понял, что эффект от напитка сходит на нет. Точнее, он никуда не девается, просто вызванная им эйфория растворяется в спокойной уверенности в своих силах. Усталость не вернулась, а вот сонливость понемногу начала одолевать. Может хлебнуть еще, чтобы взбодриться?! После недолгих колебаний решил, что обойдусь. Да и смысла в дополнительной дозе бодрости не видел. Собирался, вроде как, поспать еще немного, кто его знает, выпадет-ли потом такая возможность. Тем более, и Настасья советовала, что сон только на пользу организму пойдет. Вот и поспим, ведь наваливающаяся сонливость никуда не девается, а только усиливается.
Попытался еще немного поразмышлять, проанализировать и, хоть немного, упорядочить полученную информацию. Конечно, многое осталось непонятным, все же полезного тоже немало узнал. Можно сделать первые выводы, составить планы на будущее. Вообще то, обычно, занимаясь подобным люди отталкиваются от прошлого, подстраиваясь под ситуацию выбирают приоритетную цель. Основываясь на знаниях из памяти и опираясь на жизненный опыт, составляют оптимальный план действий. Затем претворяют запланированное в жизнь.
Мне в подобной схеме отталкиваться не от чего, может какие-то минимальные знания и остались в пассивной форме, но самой памяти, какой-либо информации о моем прошлом нет. Воспоминания начинаются с того момента, как я барахтался в ледяной воде реки, расположенной неподалеку. Кто я? Откуда? Где нахожусь и почему я здесь нахожусь? Эти и многие другие, казалось бы, несложные вопросы для меня все равно, что гадание на кофейной гуще для ежика. Так что, лучший и единственный вариант — фаталистический. Просто отдаться на волю случая и смотреть, куда этот случай приведет.
А вообще, если вдуматься… Что именно произойдет, если вдумываться, осталось загадкой. Мысли сорвались с логических полозьев и пустились в бессистемно-бессвязные пляски, предшествующие стремительно наваливающемуся сну.
Глава 3. Одержимый
Бывают пробуждения приятные, не очень приятные и совершенно неприятные. Первый вариант — полнейшая гармония с самим собой и окружающим миром. Самый подходящий из примеров, безмятежное пробуждение в объятиях любимого человека, на своей постели в родном уголке. Одним словом — идиллия. Второй вариант менее радостный, лучше всего его охарактеризует рядовое будничное утро, начинающее день, полный заурядных хлопот и рутинных дел. Повседневная бытовуха, ничего страшного, но радости никакой. Третий же вариант, к счастью, случается нечасто и связан, в основном, с непредвиденными обстоятельствами. Пример — проснуться в задымленной комнате, чувствовать жар горящего рядом огня и со страхом осознавать, что живешь один, а двумя днями ранее сломал ногу и выбраться самостоятельно из пожара вряд ли сможешь.
Мое пробуждение было под стать третьему варианту. Проснулся от грохота и треска, доносившегося откуда-то сверху, в стороне от моего лежбища. Вскочив на ноги, еще не понимал, что происходит, но благоразумно отступил в сторону, противоположную доносившимся звукам. Подняв глаза к потолку, увидел, что в одном месте крыша проломлена и сквозь этот пролом проглядывает кусок замечательно-синего неба.
Но главным в открывшемся пейзаже было не это. Все мысли о несомненной красоте небосвода вылетели из головы в один миг при появлении нового действующего лица в пределах видимости. Лицо было скрыто за краем пролома, но выглядывающая из-за этого края рука отбивала всякое желание разглядывать ее обладателя со столь близкого расстояния.
Рука энергично двигалась, быстро расширяя пролом. Проблем с отсутствием инструмента для демонтажа кровли у обладателя руки не было. Причина была очевидна. Сама рука, точнее даже не рука, а ручища, была прекрасным инструментом для подобного вида деятельности. Я с топором не поспел бы за таким мастером-ломастером с огромной рукой. Таких ручищ я еще не встречал, а если и встречал, то, наверняка решил забыть, чтобы по ночам не вскакивать с криками. Активно изгибаясь, конечность, по толщине не уступающая ноге взрослого мужчины, ухватывалась за край крыши и с легкостью отрывала здоровенные куски кровли. Толстые узловатые пальцы с широкими пластинами ногтей железными тисками сжимали рассыпающиеся от чудовищного давления доски, клинышки теса и проложенную меж ними солому.
При этом раздавались такие скрипы, треск и грохот, что только глухой не расслышит. Наверняка звуки разносились по всему поселку, а может и дальше. Почему же на столь звучный концерт не сбегаются местные аборигены, ведь безобразничают на территории их поселка. Это ведь их имущество так бесцеремонно уничтожается. Может селяне просто напуганы обладателем чудовищной руки. Если причина действительно в этом, осуждать их я не в праве, сам струхнул здорово. Штаны остались сухими лишь по причине чрезмерного испуга.
Мышцы, не успев расслабиться, напряглись, готовя тело к решительным действиям. К каким именно, угадать не трудно. Единственный разумный вариант в этой пренеприятнейшей ситуации — бежать! Как можно быстрее и, желательно, незаметно. Потому-что пролом вот-вот достигнет критической отметки, при которой рукастый, каких-бы он ни был внушительных размеров, легко пролезет внутрь. Оценивать остальные его части тела желания не было, хватило руки.
Только сделал пару шагов в сторону выхода, услышал урчание. Повернул голову в сторону подозрительного звука, заранее не ожидая ничего хорошего и не ошибся. Обладатель страшной конечности, наконец, соизволил показаться.
Через пролом заглядывало существо, отчасти похожее на человека. Но лишь в общих чертах. Целиком оно все еще не показывалось, лишь рука, голова, да часть туловища. Но хватило и этого, чтобы пожелать скорее оказаться как можно дальше от этого страховидла. Голова была почти лысой, несимметрично деформированной, надбровные дуги увеличены, челюсть выдвинута вперед и расширена. Зрелище не из приятных. Выглядело это так, будто зубы внезапно начали расти, перестали помещаться во рту и начали распирать челюсть изнутри.