Наконец, стали собираться в обратный путь к Мехзаводу. Люди, немного свыкшиеся со своей новой участью, успокоились. Многие жертвы сектантов, так вообще воспаряли духом и всесторонне сотрудничали, что бы поскорее попасть в общество, где тебя никто не хочет сожрать. Так что добровольцев набралось 29 человек. Большую часть этих людей, включая Гаяне, которую у Нахала, похоже, получилось, как я хотел, вовлечь в нашу группу, вооружили. На фоне общего количества помощников вышло не так много как хотелось бы, но все же это был хороший прирост. Особенно если учитывать что среди них нашлось несколько служивших и неплохо обращавшихся с оружием. На них я особенно рассчитывал. И рассчитывал не только в дороге. Хотелось, что бы они примкнули к моему отряду на постоянной основе вместе с Гаяне.
В дороге наши добровольцы должны были обеспечивать вспомогательную охрану трех автобусов и грузовика с добром. Мы же выступали в качестве настоящей охраны этого "каравана". ЗИЛ Монстр головной дозор, а Тигр замыкающая машина. Гаяне забрали к себе в ЗИЛ. Вооружена она была только пистолетом ПМ и только что бы выделить ее на фоне не добровольцев, ехавших почти грузом и не делающих для своего спасения практически ничего. Иного оружия ей пока не доверили, но только пока.
В пути в задачи девочки входила воздушная разведка. Вместе с Каспером они очень быстро и достаточно хорошо освоили квадрокоптеры и управляли каждый своей летающей машиной. Благодаря им мы с высоты пяти — десяти метров просматривая дорогу впереди и по бокам. Парень должен был везти квадрокоптер впереди на расстоянии от колонны. Девочка же поведет свой аппарат на расстоянии в несколько десятков метров от передней машины.
Пришло время отправляться и стали грузить всех по автобус. Я проверял, как распределили вооруженных добровольцев, как погрузили наших уже почти здоровых раненых и как разместили оставшихся сиротами детей. Они все собрались вокруг одной единственной женщины. Эта женщина, Ольга, потеряла своего ребенка и была убита горем, но нашла в себе силы на заботу о чужих детях. Теперь до Мехзавода у них была только она. Это потом иммунных детей, если тут такие есть, всех разберут. А что делать с не иммунными? Как их спасти? Будь у меня девять белых жемчужин, раздал бы всем им, не задумывался о последствиях и долгах перед товарищами по мероприятию, но у меня она всего одна. Как принять решение кому из детей жить, а кому умереть?
— Что там? — обратил внимание на возникшую на ровном месте суету.
— Да тут свежак решил у Мушкета автомат забрать, — Нахал видевший все в окно ответил со смехом, словно произошло что-то веселое.
— Живой? — спросил я, уже направляясь к месту происшествия.
— Кто? Свежак? Или Мушкет?
— Нахал, — я чуть добавил в голос рычания.
— Все целы. Мушкет, правда, свежаку в морду сунул, — доложил Нахал.
Тут я рассмотрел свежака. То был мужчина лет 20 в изодранной полицейской форме и без фуражки. С одним капитанским погоном на плече. Второго не было. На поясе его все еще красовалась открытая пустая кобура. Тот самый полицейский, которого мы спасли последним. Он до сих пор не пришел в себя до конца и оружия ему не доверили, хотя изначально я на него рассчитывал как на имеющего стрелковую подготовку.
— Ты чего товарищ офицер, на моих людей кидаешься? Мы к свежакам со всей теплотой, но попытка отнять оружия может плохо кончиться для тебя. Особенно в такой непростой момент, — воззвал я к голосу разума.
— Застрели меня, — уставившись с мольбой, попросил он.
— Он походу с ума сошел, — предупредил Мушкет.
— Не сошел! Я в своем уме! — взвизгнул он. — Мои друзья, сослуживцы, моя семья. Жена и дочь. Все остались там. Они все обратились, — тут по его щекам покатились слезы.
Мужик спрятал лицо в руках и зарыдал.
— Смотрите, что бы с собой не покончил, — велел я сразу всем.
— Проследим, — кивнул Фома. — Вставай, мент. Пошли в автобус. Ты живой и это главное. А семья твоя и друзья они живы там. Тебе же говорили, что мы всего лишь копии, — пулеметчик поднял раскисшего полицейского и при помощи еще какого-то слабо знакомого мне свежака завел его в автобус.
Хорошо, что тот не сопротивлялся. Просто рыдал и не мог заставить себя успокоиться. Ничего. Главное мужика прорвало. В этот раз он не просто скулил, его действительно прорвало. Пусть выйдет горе со слезами, а там может быть найдет человек в себе силы жить. Ну а если не найдёт, то с этим ничего не поделаешь. Недаром считают, что суицид это вторая, если не первая причина смерти по распространенности среди переживших первые дни в Стиксе иммунных. Вешаются. Режутся. Стреляются.
Дорога не была ни быстрой, ни простой. Мы добирались четыре дня. Было несколько серьезных стычек с заражёнными. Но к нашему счастью, несмотря на все проблемы никто, не погиб. Отчасти случилось это не только из-за воздушной разведки замечавшей заражённых и позволявшей переждать опасность, но еще и потому, что мы всегда знали, куда будет направлена атака и в любой момент были готовы прикрыть нужный автобус. Маленькие дети лакомство для перерожденных почти или вовсе равное мелким и травоядным животным. Они же, по сути, еще не заражённые и не иммунные, что почему-то вызывает особенный ажиотаж.
В общем, так или иначе, мы сумели добраться до КПП на окраине стаба. Правда, теперь это был не просто контрольно-пропускной пункт, а серьезное укрепление. Поставили арку с воротами способными пропустить даже самый большой карьерный грузовик. От ворот в обе стороны пока разбегался только забор из колючей проволоки, но в планах имелась стена, превосходящая по грандиозности Великую китайскую. За воротами у дороги уже были возведены мощные стены будущей трехэтажной казармы совмещенной со штабом конкретно этих ворот и некоторыми службами, что разместятся тут же и будут заниматься обслуживанием этого направления. Вокруг этого сооружения возникла отдельная двухметровая стена и стахановская стройка продолжалась. Завод тратил невообразимо огромные ресурсы в попытке превратиться в мегаполис среди стабов.
Само КПП перенесли на добрый километр вглубь от границы стаба. Когда ехали по дороге к нему видели таблички "Мины" по обе стороны дороги. Похоже, заводчане решили сделать минное поле перед будущей стеной вокруг всего стаба, а не вокруг города. Это была серьезная работа и серьезный задел на будущее. Верилось, что скоро тут везде, в пределах стаба, можно будет ходить почти без оружия.
Проехали через традиционную здесь змейку из врытых торчком бетонных блоков и уперлись в ворота. Перед ними имелся небольшой ДОТ с досмотровой группой. Я оставил свое место за пулеметом, и направился к встречающим нас бойцам, сообщив по рации, что обойдусь один и никому, особенно свежакам, выходить пока не надо.
Представился ребятам, пояснил что привез полно свежаков, достал паспорт из родного мира, с которым так и не расстался, а из него достал местные документы и уже их предъявил. Меня стали расспрашивать, где я был и что видел. Я вывалил на них почти все. Не упомянул только белую жемчужину. Заметил, как один из бойцов подает знак старшему. Похоже, он был ментатом и подтвердил, что я не лгу. А я и не лгал. Я просто не договорил про одну «мелочь».
Жест ментата несколько успокоил встречающих.
— Заработать на людях решили? Быстро сообразили, — заулыбался старший.
— Ты о чем вообще? — совершенно его не понял я.
— Так вы чего? Не в курсе? — перестал улыбаться он.
— Не в курсе чего? — вздохнул я.
— Так администрация за свежаков, приведенных в стаб теперь премию дает. Говорят, Механик решил значительно наше народонаселение увеличить. Отсюда и премия. Вы их только всех сразу на Фильтр везите. Всех новичков теперь через него. Иначе премию не дадут.