Сразу же из-за крайних деревьев в бинокль осмотрел город: движение уже есть, но спокойное, чужих никого не видно. Нужно будет по друзьям-знакомым сегодня пройтись, узнать, как у них там дела.
Так, раздумывая, куда в первую очередь податься, я замер в шоке:
– Твою же мать! У меня же пленный в подвале!
Как я мог забыть о нем, не понимаю. Единственное оправдание: вчера совсем плохой был. А потом еще и с дедом Иваном помянули деда Игната, после чего в голове одна только мысль о поспать и осталась.
Быстро стал собираться. Сегодня я уже без оружия ходить не буду, так что экипировался полностью.
– Хоть бы он там не сдох! – быстрым шагом направился в сторону дома.
Добрался нормально, люди искоса посматривали, но никто вопросов не задавал, некоторые даже здоровались, узнавая. У двери в подвал простоял минут десять, прислушиваясь. Вроде тихо. Подвесил фонарь на автомат, открыл дверь и со всей предосторожностью спустился по лестнице. И только тут уже услышал приглушенный дверью монотонный вой. Прихватив по пути оставленный вчера на полу, возле лестницы, фонарь, пошел к источнику этого воя.
– Ты чего воешь тут? – спросил, открывая дверь в кладовку. Но в ответ донесся еще более надрывный вой. – Обделался, падла!
В кладовке духан стоял, аж глаза заслезились. Пришлось, схватив за веревки, вытаскивать его в коридор. Блин, от этого воя аж мурашки побежали, так жутко он звучал. Еле вытащил кляп изо рта, сильно же он его зажевал.
– Ж-ж-жии-чик дай! – просипел что-то непонятное он.
Такое ощущение, что сейчас помрет, так его колбасит.
– Не понял. Какой жичик?
– Жи-жи-вчик дай! – выдавил он из себя уже более связно. – Сдохну.
– Нет у меня живчика, – отстегнул флягу. – На, воды хлебни. Мы еще не поговорили, так что помирать тебе рано.
Выпив больше чем полфляги, говорить он стал более внятно, но трясти его не перестало.
– Без живчика сдохну. Водка есть?
– Есть, – кивнул.
В рюкзаке лежит фляга со спиртным, трофейная.
– Сзади, в пояс штанов зашиты спораны. Достань!
Без вопросов перевернув его на живот, прощупал пояс штанов: нашел четыре шарика каких-то. Распоров пояс ножом, достал уже знакомые серо-зеленые горошины, только эти запаянные в целлофане.
– Это что? Наркота?
– Потом р-ра-рас-скажу. Споран в рюмку с водкой брось. Как растворится, через платок процеди. С водой во фляге перемешай! – последние слова он уже хрипел.
Я почти взялся распаковывать этот споран, как до меня вдруг дошло – живчик, это что, то спиртное, что у всех у них во флягах было? Я же еще им Вику поил. Но вроде она себя нормально чувствовала после.
– Живчик – это то, что вы во флягах все таскаете?
– Да-да-да! – Казалось, что сейчас его голова отвалится, так закивал.
Такого добра мне не жалко, напоил его из такой фляги. Сделав глотков шесть, он закрыл глаза и откинулся, лежал молча. Я даже обеспокоился слегка, как бы он действительно не сдох. Очень уж плохо выглядел. Но, хоть выть перестал.
– Еще! – Через несколько минут выпил еще столько же. По нему видно было, что полегчало. Трястись перестал, просто лежал, и даже дыхание спокойней стало.
– Чуть не сдох! – выдохнул он уже нормальным голосом. – Еще дай хлебнуть.
– Хватит с тебя! Сначала поговорим, и, может, этот живчик тебе уже и не понадобится.
– Дай еще, три глотка сделаю и поговорим, – и, видя, что я не спешу его поить, спросил: – Ты же меня все равно кончишь?
– А ты как думаешь?
– Кончишь, – вздохнул он утвердительно. – Если пообещаешь, что спек мне вколешь перед смертью, я тебе сам всё без утайки расскажу. А теперь дай еще три глотка сделаю, не жмись.
– Что за спек? – дал ему еще живчика, и он, действительно, только три глотка сделал.
– Если ты Мамона обшмонал, то у него шприцы со спеком были.
– У твоего дружка? Были три шприца. Что это за хрень?
– Вот эти три шприца мне и вгонишь. И спек – это не хрень, а очень полезная вещь. Если вдруг ранят, то он помогает хорошо: и обезболивающее, и стимулятор, и раны быстрей заживают. А вот если дозу увеличить, то уже как наркота будет, сильная. Только у нас нариков не было. Лютый торчков не любит.
– Хорошо, эти шприцы – твои. Рассказывай! И про живчик, и про Лютого тоже всё рассказывай!
– Может, развяжешь, да по-нормальному поговорим?
– Ты не крути давай, а то по-другому немного говорить будем! Зовут тебя как?
– И надо же было так нарваться! – вздохнул он мучительно. – Слушай: первое, что ты должен понять – ты в другом мире находишься, – и смотрит так выжидательно.
– Ты рассказывай давай. Вопросы, если что, я потом задам. Но, если мне не понравится, как рассказываешь, спрашивать я начну по-другому. Доступно говорю?