Купить новую квартиру, пусть маленькую и на такой же Богом забытой окраине, Анне было не по карману. Впрочем, она и не хотела никуда переезжать, старая квартирка была уютной настолько, насколько может быть уютным только родовое гнездо.
— Вот, держитесь за меня, а то вы уж больно хорошо что-то отметили, — без всякого осуждения сказал Володя.
— Да, спасибо. Секунду, — Анна, придерживаясь за дверцу, наклонилась, торопливо сняла туфли. — Зачем я вообще за эти испанские сапожки столько денег отвалила?
Об этих туфлях, насыщенно розовых, на высоченных тонких каблуках, Анна мечтала очень давно. Экономила деньги, отказывала себе во всём, и вот, наконец, купила. Но кто мог предположить, что туфли известного и, скажем честно, неадекватно дорогого бренда в первый же день носки устроят хозяйке такую подставу, как стёртые до волдырей пальцы. Вот вам и хвалёный «Маноло Бланик»…
— Я готова, — едва сдерживая выдох облегчения, пробормотала Анна.
— Держитесь, — повторно предложил локоть Володя. — Не бойтесь, я не кусаюсь.
Анна благодарно кивнула — на большее сил не было.
Идти до светофора не хотелось. Да и зачем, если все машины стоят, а их водители расхаживают вокруг с озадаченными лицами? Так что дорогу решили перебежать прямо здесь, нырнули под разделяющую параллельные полосы эстакаду, пролавировали по устроенной под ней платной парковке, снова перебежали, оказавшись, наконец, на газоне рядом с пешеходным тротуаром.
— Эй, а у вас телефона нет, случаем? — окликнули их из тумана.
— В машине оставил, — похлопав себя по карманам, сокрушённо пробормотал Володя.
Анна потянулась к сумочке, вытащила смартфон, приложила палец к считывателю отпечатков. Ничего не произошло, экран так и остался тёмным и безжизненным.
— Разрядился, — расстроено сообщила она невидимому за туманом собеседнику.
— Жаль, — расстроился тут. — Хотел жене позвонить, предупредить, что задержусь, а сигнала нет, как назло. Абонент, блин, не абонент. Из-за тумана, наверное…
— Да, вполне может быть, — согласился с ним Володя. — Такой плотный, что и немудрено. Ладно, пойдём мы.
— Ну бывайте, — откликнулся собеседник.
Отойдя чуть дальше, Володя шмыгнул носом. Потом ещё раз, и ещё.
— Нет у вас тут никаких химпредпирятий поблизости? — подозрительно поинтересовался он.
— Вроде бы нет, — пожала плечами Анна. — А с чего вы спрашиваете?
— Да кислятиной какой-то воняет, — проворчал Володя и добавил. — Аллергик я.
— Может, вам лучше вернуться? — забеспокоилась Анна.
— Нет уж, провожу сначала, — странно рассмеялся Володя. — Я ж обещал. Да ничего, не помру. Найду по пути обратно аптеку, куплю капли для носа. Впервой, что ли?
Анне запах тоже не нравился.
«Может, газ где прорвало?» — подумала она и тут же вспомнила, что тот должен пахнуть тухлятиной, а не кислятиной — вроде как там специальное какое-то вещество в него добавляют для этого.
— Уже близко, — сказала она. — Вон там дом с красным цоколем и жёлтыми балконами, а следом за ним моя пятиэтажка. Третий подъезд.
— А аптека ближайшая где?
— Это к эстакаде возвращаться надо. Там на дублёрах много всего было.
Напрашиваться зайти Володя и впрямь не стал. Дождался, пока Анна достанет ключи, приложит чёрный магнитик к круглому пятачку домофона, потянул дверь и сделал приглашающий жест рукой.
— Прошу, — почему-то хихикнув, предложил он. — Дом, милый дом.
— Спасибо, — искренне сказала Анна. — С вами точно всё хорошо будет?
— А что случится может? Хулиганы нападут? — уже в голос засмеялся Володя. — Меня вон, Лайма защитит. А дорогу я запомнил.
Смех, как и изменившееся поведение, Анне не понравился, и она поспешила распрощаться.
— Вы перед домом с красным цоколем направо поверните, там вроде бы тоже была круглосуточная аптека. И спасибо вам ещё раз.
Володя не ответил, махнул рукой и нетвёрдой походкой пошёл прочь.
«А ведь это я пила, а не он, — удивилась Анна. — Может, не надо его одного оставлять?»
Раздавшийся вдруг громкий скрежет оборвал благие мысли. Анна, забыв и думать о таксисте, испуганно заскочила в подъезд, пулей взлетела на свой пятый этаж, трясущимися руками провернула в замке ключ. И лишь заперев за собой дверь, бессильно сползла по стене, клятвенно пообещав самой себе больше никогда не пить.
Голова болела безбожно, виски ломило так, словно их тисками зажало. Громадным усилием воли Анна доползла до кровати, забралась на неё и, не раздеваясь, уснула.