Запрыгнуть на такую высоту Карату точно не дано, даже в состоянии ускорения и половины не преодолеет. С этим аспектом надо быть аккуратнее, от самых слабых прыжковых нагрузок ноги потом чужими становятся, так и до серьезных травм недалеко. С резкими силовыми движениями его дар дружит плохо, иногда все на отлично получается, иногда чуть до переломов не доходит, никак не получается приноровиться.
— Я элиту вижу, — напряженно произнесла Диана, поочередно посматривавшая в остальные окна.
Карат, оставив свою позицию, подошел, спросил:
— Где?
— Видишь вон ту дорогу, которая к гаражам ведет?
— Вижу, но ты говори так, как я тебя учил.
— Прости, все время забываю. На одиннадцать часов, метрах в двухстах от нас и метрах в двадцати левее мусорных баков у поворота дороги.
— Ничего я там не вижу.
— Не видишь мои ориентиры?!
— Ориентиры вижу, элиту не вижу.
— Там переулок, на углу виноград стеной растет. Вот в тот виноград элита и забралась только что. Вон! Выбралась гадина! Через переулок идет! И сейчас не видишь?! Ослеп, что ли?!
— Да вижу я, вижу, успокойся, никакая это не элита.
— Да?! Как это не элита?!
— А вот так — даже на приличного рубера не тянет, что-то ты вообще слабо в мертвяках разбираешься, придется тебя заново учить.
— Через ветки плохо видно, — начала оправдываться Диана.
— Ну да, так уж и плохо? Все нормально видно. Уже не топтун, ходит по звериному, без этих смешных подпрыгиваний, лысый, как мое колено, а у тех хотя бы пара клочков волос почти всегда остается. Здоровый, но не очень, и хорошо видно, что от человека произошел, морда, как у моего бывшего соседа. У него, когда в запой уходил, почти точь-в-точь такая, чуть-чуть страшнее.
— Кусач?
— Наверное, да.
— Сам не уверен?
— В Улье ни в чем нельзя быть уверенным, тем более четких границ между разновидностями по сути нет, да и не люблю я все эти усложнения. Взять те же кости на пятках, топтуны по разному через эту стадию проходят и по разному выглядят, а называют их одинаково, потому как этот элемент хорошо определяется. Ладно, давай будем считать его начинающим рубером, он и правда серьезно выглядит.
— Какие страшные когти, — прошептала Диана, подкручивая резкость. — Ой, гляди, у него одного пальца нет. Наверное, с кем-то поцапался, и откусили. Или отстрелили.
— А может подвела верность жене или мужу — это самая распространенная причина таких повреждений на высоких стадиях, — предположил Карат.
— Не поняла?
— Верные супруги обычно носят обручальные кольца.
— Не всегда.
— Но, вообще-то, так принято. Вот и этот или эта традиции не изменил и когда заразился, вовремя снять не догадался. Поначалу оно не мешало, но потом мертвяк начал изменяться, пальцы растолстели, кость разрослась шире, чем внутренний диаметр колечка. Ювелирный сплав не такой уж и крепкий, но не до такой степени. То есть, кольцо обычно не лопается и уж точно не растягивается. У тварей обычное дело, когда палец в такой ловушке отмирает, и они его отгрызают. Им не жалко, новые быстро отрастают, в этом они даже круче иммунных.
— Жуть. А как понять, от женщины он произошел, или от мужчины?
— Первичные половые признаки у таких кадров обычно уже отсутствуют, так что, обычно, никак не определишь, если особого дара нет. А почему ты спрашиваешь?
— Да так… Интересно, а на такого я смогу подействовать?
Вопрос и правда интересный, он прямо относится к некоторым весьма неожиданным особенностям непростого дара Дианы.
Так уж получилось, что во время лечения, и уже потом, после возвращения из похода на запад и проведывания лежащего в больнице Шуста, Карат неожиданно для самого себя сблизился с Гретой — тамошней знахаркой. Не в смысле просто подружился, а так, как сближаются свободные мужчина и женщина не обремененные стадами упитанных тараканов в головах. Не сказать, чтобы между ними вспыхнул огонь сильного чувства, просто мимолетные отношения двух достаточно хорошо знакомых и симпатизирующих друг другу взрослых и неглупых людей.
К знахарям у разумных обитателей Улья распространено двоякое отношение — их одновременно высоко ценят и остерегаются. Они ведь, как и нимфы, имеют возможность воздействовать на людей, пусть и не настолько эффективно, все же их дар не подразумевает топорное вмешательство в сознание. Но, несмотря на всю пользу лечебных умений, народ поглядывает косо, поэтому коллеги Греты обычно держатся особняком, зачастую замыкаются в себе, и практически все предпочитают не распространяться о секретах своего таланта и всего, что с ним связано.