Наконец, зараженный стронулся с места. От забора к забору, от дома к дому, стараясь, чтобы между ним и позицией снайпера всегда находилось преграда, за которую не проникнуть взглядом. Подкравшись к бетонной стене, припал к удачно расположенной щели, постоял минутку и сместился к соседней. Так и продвигался, без суеты изучая все, что расположено по другую сторону.
На одной позиции застыл минут на пять, будто окаменел. Должно быть увидел что-то очень его заинтересовавшее. Затем бросил это занятие и быстро сместился за угол, скрывшись из виду. Но ненадолго, появился чуть дальше, ловко взлетев на стену. Не задерживаясь на ее гребне ни мгновения, стремительно сиганул вниз, укрывшись за стоявшим там легковым автомобилем. Явно нездешний, прилетел с последней перезагрузкой — низкий городской седан демаскирующего белого цвета без малейших переделок. На такой машине здесь даже по Полису мало кто согласится кататься — слишком старая и дешевая, зачем она нужна, если вокруг неограниченный выбор современной гражданской техники на любой вкус.
Причем все бесплатно, ну или чуток подкинь тому, кто пригонит тебе заказанную тачку.
Кусач и дальше вел себя также хитро. За автомобилем не присел, а залег, и теперь мог в просвете под днищем следить за передвижениями у грузовика. Там, скрытый бортом, как раз курил все тот же беспечный олух. Тварь прекрасно могла рассмотреть его ноги, но атаковать не торопилась. И это при том, что зараженные при виде близкой добычи приходят в дикое возбуждение, затягивать с рывком к лакомой цели — не в их привычках.
Этим мертвяком Карат уже почти восхищался. Должно быть он произошел от настоящего гения, раз не всю хитрость растерял. Сомнительно, что новая жизнь обогатила его таким опытом, слишком уж продуманный и мастерски игнорирует инстинкты.
Беспечный мужчина отбросил окурок, не потушив, и направился в сторону кабины. В этот миг кусач ловко вскочил, обогнул машину, но бросился не вслед за человеком, развернутым к нему спиной, а за угол здания, где вздымалась металлическая лестница. Дождался, когда захлопнется дверца грузовика, и начал неторопливо забираться на крышу.
— Да этот кусач покруче некоторых элитников, — не удержался Карат от комментария.
— Почему? — не поняла неопытная Диана.
— Он должен был броситься курильщику на спину, но вообще его проигнорировал. Знает, что тип на крыше это услышит, а вот парочка в кабине вряд ли хоть что-то учует, если сработать чисто.
— Он что, собрался их по одному съедать? Ой мамочки, да он же на крышу лезет, а там этот лежит, я не могу на такое смотреть.
— Я понятия не имею, что творится в голове этого урода, но очень похоже, что он и правда поодиночке собрался их употреблять. Странный кусач, такие, должно быть, нечасто попадаются.
— Почему они вообще получаются? Я разных видела, и все были тупыми.
— Я без понятия. Наверное, этот питался исключительно одаренными личностями.
— Глупые у тебя шутки.
— А кто сказал, что я шучу? Тут Улей, тут что угодно может быть, в том числе и такое. Привыкай уже ничему не удивляться.
— Смотри, он добрался до конца лестницы, но на крышу не лезет. Может передумал?
— Нет, он все правильно делает. Подсматривает, чем наш друг с винтовкой занимается.
— Таращится в прицел, вот чем.
— Ага — в сторону магазина. Как будто ему там тоже кино интересное показывают, даже не пытается оглянуться. Давай поспорим, что он труп.
— Я не совсем дура, чтобы на такое спорить. И смотреть на это не хочу.
Кусач, разглядев все, что ему требовалось, забрался на крышу и очень медленно направился к лежащему снайперу. Уродливое тело развитого зараженного неестественно изогнулось, передние лапы распластались по гудрону, склонившаяся голова едва не касалась черной поверхности. Смотреть на охотящуюся тварь было интересно и как-то неловко.
Кто бы ни был этот незадачливый стрелок, но он все же человек. А они сейчас хладнокровно наблюдают за процессом его убийства.
У кусача, в отличие от его предшественника топтуна, нет сильно выпирающих костяных выростов на подошвах, благодаря этому он может передвигаться без чрезмерного шума. Этот мастер скрытности не выдал себя до последнего. Лишь когда навис над стрелком, тот что-то заподозрил и начал разворачиваться.