Прием жемчуга на начальных этапах лишь ускоряет и усиливает изменения. Чем больше кваз изменяется, тем сильнее он становится, увеличивается в размерах, и со временем начинает походить на опасного зараженного, находящегося в промежутке от зеленой до фиолетовой части классификационной шкалы. В конечном итоге, иммунные, ставшие квазами, теряют разум, и, фактически, становятся монстрами. Средства, способные остановить или обратить процесс, достоверно неизвестны».
Из расширенного образовательного курса, рекомендованного для ускорения адаптации новых иммунных.
В чувство Айвэна привела боль, тугим обручем сдавившая голову. Он сдавленно застонал и открыл глаза.
Охотник лежал на полу «шишиги». Судя по звуку мотора, толчкам и вибрации — машина двигалась, что само по себе было хорошим знаком: навряд ли транспорт остался бы на ходу, если бы элитника не обезвредили. Он открыл глаза и попытался приподняться.
— Ты как? — раздался голос над головой. Флагман.
— Нормально, —проговорил Айвэн и зажмурил глаза от нового приступа головной боли. Твою мать! Долбанный Дар! Ну вот почему у всех — все, как у людей, а у него, как всегда, через задницу?
— По тебе не скажешь.
— Пойдет. Забей, — охотник нащупал флягу с живуном и сделал несколько больших глотков. Боль почти сразу же отступила, затаившись где-то в районе затылка.
— Кол? — Айвэн вопросительно посмотрел на Флагмана.
— Наглухо.
— Тварь?
— Тварь тоже наглухо. Ящик ее из РПГ оприходовал, прямо в «балкон». Споровый мешок от удара в кашу превратился, на месте сдохла. Повезло, на самом деле. «Золотой» выстрел. Не уверен, что такое можно повторить и остаться в живых. Сегодня Ящик — везунчик. Да и мы все.
— В мешке-то хоть что?
— В мешке — как обычно у таких. Споранов чуть ли не полведра, гороха немного… Ну и шарик. Черный.
— Да ладно? — Айвэн вскинул брови.
— Угу, —кивнул Флагман.
— Ну, хоть что-то радует, — охотник, отпихнув протянутую ему руку, ухватился за руль закрепленного к стене байка Кросса, встал на ноги и огляделся.
Все бойцы были на месте. Ну, кроме Кола. Салам бдел в кресле башенного стрелка, Кросс развалился на откидной лежанке практически под самым потолком, свесив одну руку вниз. Под ним за откидным же столиком, свинченном в каком-то плацкартном вагоне, сидели Катран и Погон. Альпинист устроился прямо на полу, привалившись спиной к стене и зажав винтовку между ногами. Невидящий взгляд устремлен в противоположную стену. Вообще, уныние, заполнившее все небольшое пространство, казалось почти материальным. Густое, хоть ложкой хлебай. Айвэн покачал головой и лекцию о вреде раздолбайства на охоте решил отложить до возвращения на базу.
Придерживаясь за скобы в стенах, охотник прошел в кабину и плюхнулся в кресло штурмана.
За окном мелькали однообразные степные пейзажи, изредка сменявшиеся лесопосадками. Иногда можно было увидеть границу кластера — например, когда стройные ряды сосняка сменялись вдруг березами, а те внезапно переходили в густые и нерукотворные смешанные леса. Или когда поле, усаженное подсолнухами внезапно переходило в никогда не паханную целину.
Пикап шел впереди, в сотне метров от второй машины. Обычно пулеметные пикапы в Улье использовались для разведки и катили далеко впереди, но то, что было целесообразным в случае с большой колонной, в их случае не подходило. Машин всего две, и держаться лучше вместе. И огневая мощь выше, и случись чего — экипаж «шишиги» придет на помощь пикапу и наоборот.
За пулеметом в кузове пикапе стоял Ящик. Айвэн некоторое время понаблюдал за ним и пришел к выводу, что можно бы его и на постоянку определить на это почетное место. Самому командиру отряда охотников было как-то не по чину каждый раз ежиться в открытом кузове, ежесекундно ожидая атаки зараженных. Тем более, что сам Ящик, вроде как, и не протестовал. С другой стороны — а сам куда? Здесь, в кузове катать? Так можно же и с ума от скуки сойти. Флагман штурманское кресло не уступит, его все устраивает. В башню, на пулеметы? Тоже так себе решение. Ладно, нужно будет подумать над этим.