– Ой, ну извини. Нашей Вешалочке в глазёнки насветило?
Мур, отперев дверь и войдя в клетку, легко увернулся от удара девушки и ударил сам. Было больно. Очень. Зою опять скрутило и дыхание ни как е могло пробиться в лёгкие, сквозь боль, затмевающую глаза. Перед лицом возникла довольная жирная рожа.
– Что я нашёл! Верёвочка! Всего четыре миллиметра, а аж двести килограмм на разрыв. Ща мы руки и ноги свяжем, когда сильно затягиваешь, то очень больно. Это так…
Шмат продолжал говорить, а в руку девушке скользнула, еле видимая ниточка света. Зоя погладила, приласкала дрожащими от боли руками эфирное создание. Шмат замер, остолбенев и встретившись глазами с лежавшей на полу Зоей. Глаза мура были живы и двигались, выражая весь океан чувств, а тело остолбенело. Паутинка билась в руках девушки, требуя ещё ласки, тепла и со всей страстью преданной собаки лизала ладони. Слегка восстановив дыхание, девушка с трудом села на пол.
Ещё несколько секунд гляделок и Шмат смотал с бухты несколько метров верёвки и начал вязать узел. Плетение было сложным, с несколькими перегибами, а мотки ложились плотно и ровно. Получилась отличная, но не соразмерно тонкая петля. Осмотрев потолок, и не найдя ничего интересного, «жирняк» перекинул шнур через плафон лампы, зафиксировав свободный конец за решётку клетки, приволок поддон, который служил частью кровати пленников и надев на шею петлю, старательно выпихал из-под себя опору.
Всё это время он внимательно смотрел в глаза девушки, которую переполняла злоба, за себя, за разобранных на органы мужчину и женщину, которые сидели вместе с ней в клетке и за унижения, и тупые издевательства, которые были и могли бы быть. Шнур был прочен, но только очень сильно тянулся, под весом массивной туши Шмата. Тело билось в конвульсиях, глаза смотрели в глаза, а воздух не мог проникнуть сквозь сдавленное, почти перерезанное тонкой верёвкой горло.
– Мать! Шмат! Ах ты тварь! – заорали у двери.
В проёме стоял Ягель. Рука бандита пошла к пистолету на поясе, а ещё одна паутинка света отделилась от бандита, скользнула в руку Зои, отпихивая товарку и требуя заботы и ласки. Мур замер, пальцы разжались, а выхваченный пистолет выпал из расслабленных пальцев на пол. Ягель подошёл к бухте с верёвкой, деловито отмотал метров десять, отрезал кусок ножом и ловко связав петлю, стал осматривать помещение. Второго такого удобного светильника не было, но под потолком была камера, радушно принявшая гостя в объятия своего стального крепления. Со всех сторон к рукам Зои устремились паутинки света. Они лезли сквозь бетонные стены, протыкали потолок, извивались, лизали ладони и требовали внимания, девушка плакала от переполнявших её чувств и счастья, тепла и доброты, которое дарили эти милые создания, и сама отдавала свою симпатию и радость без остатка. Такого количества чувств для измотанного, избитого и усталого организма было много. Сознание отключилось.
Очнулась Зоя от холода, который пронизывал всё тело. Тяжело, пошатываясь от навалившейся слабости, поднялась на ноги с сырого бетонного пола. Шмат висел на светильнике, а в другом углу помещения, составляя компанию камере слежения, висел Ягель. Всё было словно дурной сон, но не смотря на тощую фигуру, природа наградила свою хозяйку крепкими нервами и рассудительностью. Она осторожно, стараясь не шуметь прошла по коридору, и подкравшись на цыпочках, заглянула в приоткрытую дверь просторного помещения. Несколько человек, кто где и кто на чём, висели в разных углах комнаты. Она, тихой мышкой, стараясь не шуметь, проскользнула к двери, которая оказалась заперта. Потребовалось несколько страшных минут, чтобы найти ключи, потом открыть замок, который не просто скрипел, а истерично орал в наполненном тишиной пространстве.
Она уже знала, что произошло, только в это невозможно поверить, но обязательно нужно проверить. Девушка кралась по тихим комнатам, где висели трупы. В одной просторной и богато обставленной комнате, она нашла «пиджака» в компании двух, сурового вида парней. Зоя невольно улыбнулась. Хозяин кабинета висел на галстуке строгой расцветки, завязанным ровным, изящным узлом, а его охранники на ремнях, снятых с автоматов, которые лежали на столе.
Далеко, где-то в подвале расположенном в другом конце здания она почувствовала несколько жгутиков света. Они были другие. Словно домашняя собака, они не бросались искать ласки у первого встречного, могли вильнуть хвостом и даже дать лапу, но преданно держались за своих хозяев, хотя и с радостью давали почесать за ухом соседской детворе. Там были несколько мужчин, которые, как и Зоя сидели в клетках.
Порывшись в шкафу, она отрыла объёмную спортивную сумку с крепкими ручками и засунула туда два автомата со стола, затем забрала из кобуры охранников пистолеты и ещё один автомат из небольшого стеллажа в углу комнаты. Как современная девушка, она оружием пользоваться не умела, зато точно знала, что к нему нужны пульки, которые нашлись буквально всюду. Они были просто в коробках, россыпью, так и засунутые в рожки и эти, как их, обоймы. Заполнив сумку, поднять её не смогла, отсыпала лишнее просто на пол, и взвалив неподъёмный баул на плечо, отправилась вниз, икать запертых в клетках людей.