— Вы что, их видели? — Евсей недоверчиво посмотрел на Рэба.
— Тю, сколько раз, так близко, как тебя.
— И где?
— Ну, в другом месте, — Рэб уклонился от ответа, не желая пудрить мозги ребенку.
— Ха–ха, я знаю, вы врёте, зомби только в кино бывают.
Рэб остановил «бардак» возле роскошного дома Евсея.
— Было бы здорово, чтобы твой дом не зацепило, когда придёт время. Беги, а то мамка будет ругаться.
Евсей собрал складки на лбу, пытаясь понять, о чем сказал Рэб, но так ничего и не понял. Ловко выбрался в открытый люк и спрыгнул на землю.
— Спасибо! — услышал Рэб звонкий голос через броню.
Зимой Рэб затих. Занимался по большей части рубкой дров для отопления летней кухни. Старушка сама не пользовалась ею зимой, поэтому сэкономила на газовом отоплении. Тонкостенное помещение приходилось топить круглыми сутками. Иногда суровые метели, набравшие силу в ровных степях, не давали возможности протопить скромное жилище. Рэб за зиму дважды заказывал грузовик угля, прилично переплатив за съем неприспособленного для суровых зим строения.
Морозило весь март и только к концу его установилось стабильное тепло. Чем ближе было к дате, отмеченной на записке Варна, тем беспокойнее было на душе Рэба. В первую очередь из–за сомнений по поводу необходимости возвращения в Улей. Во вторую из–за того, что Рэб считал себя обязанным уменьшить, насколько возможно, количество людей в кластере. Зная о том, что случится перенос, он автоматически становился ответственным за это знание.
От глупой идеи оповестить людей накануне грозящей угрозы он отказался, боясь показаться сумасшедшим, со всеми последствиями в виде изоляции. Да и не послушались бы его люди. Мало ли вокруг дураков, вещающих о концах света, геенах огненных и спасении? Он сам никогда бы не послушал человека, призывающего покинуть дом и спрятаться за городом, чтобы не провалиться в Стикс. Для обычного человека, не попавшего в перезагрузку, ничего не поменялось бы, а только укрепило веру в сумасшествие оракула.
Любая идея, приходившая в голову Рэбу, имела огромные недочёты, сулившие проблемы ему лично, либо имела низкую эффективность. Тогда он решил действовать топорно и наверняка. Идея была не нова и отработана столетиями. Рэб решил заминировать предполагаемый размер кластера. Нет, он не собирался минировать по настоящему, достаточно было взорвать одну бомбу, где–нибудь подальше от людей и разбросать по округе муляжи.
Он рисковал. Никакой перезагрузки просто могло не быть и тогда ему грозило заключение по суровой статье за терроризм. Рэб даже представил заголовки: «Бывший священник решил ускорить жителям города встречу с Богом» или «Священник что–то знает, поэтому выбирает ад». Честно говоря, на последствия ему было плевать. Будущего без Улья для него не существовало.
Теплыми весенними днями Рэб мастерил муляжи. Благо, хозяйке было глубоко плевать, что происходит на её летней кухне, где часть помещения была заставлена подозрительными коробочками с проводами. Одна из них была почти настоящей бомбой. Шумихой, для привлечения внимания.
Рэб зарегистрировался на городском информационном портале. Обучился фотошопу, чтобы наделать фотографий, на которых совместил узнаваемые городские места с жертвами терактов. Получилось вполне правдоподобно. Купил незарегистрированную сим–карту и телефон с рук, чтобы усложнить силовикам его поиск. Познакомился со словом «прокси» касаемо интернета и теперь выходил через ай–пи адреса, находящиеся в других странах. И все для того, чтобы продержаться тринадцатого мая до шестнадцати часов, двадцать одной минуты. Позже этого времени, любые охотники автоматически меняли статус на жертв.
Рэб много бродил по округе, присматривая места для установки муляжей взрывных устройств. Район у набережной, где он жил, был исключительно частной застройки. Во дворах цвели яблони, вишни, черемуха, распространяя великолепный аромат. Не раз Рэб ловил себя на мысли, а ну его этот Улей в задницу! Вытравить его из себя и попробовать начать жизнь сначала? Сиюминутные сомнения однако проходили быстро, стоило остаться наедине с собой и почувствовать глубокую душевную тягу возвращения в тот смертельно опасный мир. Рэб называл это чувство синдромом Улья, по аналогии с синдромами ветеранов, желающих вернуться на войну.
Накануне знаменательной даты Рэб отправился в гараж, чтобы перегнать «бардак» во двор. Евсей появился сразу, как только он открыл двери.
— Кататься? — спросил он из–за спины Рэба.
— Черт! Ты чего подкрадываешься?
— Я не подкрадывался.