Душ меня приятно удивил. В потолок были вмонтированы шесть рассекателей, из которых вырывались тугие струи воды. Быстро помылся, замотал бёдра свежим полотенцем, натянул изуродованную куртку и пошёл к столу. Памперс кстати, я проверил. Для душевного спокойствия, стало легче, он был чистым. Кто то сделал сзади разрез, что бы просунуть хвост. Какие заботливые, млять!
Все остальные уже собрались возле стола. Кто то пил пиво, кто то сок или воду. Гюрза сидела во главе стола и читала бумаги в раскрытой папке. Закончив, закрыла её и протянула Сигу, который сидел слева от неё. Пока он её не раскрыл, успел заметить, что это личное дело. Первое слово было зачёркнуто, а ниже маркером написано: ЯЩЕР. Моё значит. А папочка то, не худая, бумаг много. Да и фотографий куча. Не хило они успели про меня нарыть.
Оглянулся вокруг, ища предмет мебели на котором я мог бы умоститься. Заметил массивную, деревянную табуретку. Принёс к столу и поставив в торец, уселся напротив Гюрзы. Моё личное дело переходило от одного к другому. Бойцы внимательно читали и передавали дальше. Во время чтения, кто то из них хмыкал, кто то крякал, а некоторые усмехались. Когда все прочитали, папка снова оказалась у командира, мне прочесть не предложили. Да и зачем мне? Про себя я и так всё знаю, гораздо больше и лучше того, что там написано. Только если выводы психологов и аналитиков? И без них как нибудь проживу. На меня практически не обращали внимания, и это раздражало. Уже хотел открыть пасть, и хотя бы узнать, как кого зовут. Но тут заработал кухонный лифт. Кваз сидящий рядом со мной сказал.
- Пойдём Ящер, поможешь на стол накрыть.
Я поднялся и пошел к лифту. Он был устроен в бетонной колонне. Полтора на полтора метра опора, в которой была шахта. Рядом, три больших двухдверных холодильника. Звякнул звонок, оповещающий, что груз прибыл. Кваз поднял вверх метровую шторку. Внутреннее пространство мини лифта, было метр на метр, этакий пустотелый кубик. Сейчас там стояло две пятидесятилитровые кастрюли, которые мы понесли к столу. Борщ и уха. Лифт отправили наверх. Ходить к нему пришлось ещё три раза. Когда стол накрыли, все приступили к завтраку. Ели молча. Помня, что пищу я полгащаю теперь очень своеобразно, старался следить за собой, чтобы не выглядеть диким зверем. Давалось это с трудом. Когда все насытились, пустую и грязную посуду, отправили наверх.
Все продолжали молчать. И меня это дико злило и раздражало. Командир принесла ноутбук и приготовила к работе. Сиг насколько я понял, был её правой рукой. Голос он подал первым.
- Ну что, приступим. Надо состряпать правдоподобную легенду нашему подопечному. Давайте мысли вслух.
И тут меня чёрт дёрнул раскрыть свою пасть. Просто мне надоело, что ко мне относятся так, будто меня тут нет, словно я безымянный предмет мебели. Глядя в глаза, командиру этого отряда, я произнёс.
- Знаешь что, змеюка. Может быть, вы сначала познакомите меня с вашими бойцами? А то я не знаю, как к ним обращаться, а говорить: эй ты! Мне как то не хочется.
На лице женщины, не дрогнул ни один мускул. Она как раз закончила пить сок, и хотела поставить пустой стакан на стол. Не поставила. Её рука, с такой силой сжала его, что он лопнул. На стол и пол, посыпались осколки стекла. Она тряхнула кистью, и вытерла её о правое бедро.
Всё-таки она не красавица. Может когда то была симпатичная и привлекательная, но что-то случилось, и от былой красоты остались только следы. Блондинка, волосы очень коротко подстрижены, от трёх до пяти сантиметров, не больше. Глаза серые, холодные, словно покрытые ледком. Нос прямой, под ним нитка сжатых губ, даже контур не разобрать. И резкие, глубокие морщины по всему лицу. Улыбаться, она наверное не умеет.
- Слушай сюда, ящерица переросток! Змеёй, гадюкой, и ядоплюйкой, меня могут называть только члены моей семьи, и три человека командования. Моя семья, это вот этот отряд. Всем остальным, за такое обращение, я ломаю кости или выпускаю кишки. Ты для меня никто, и звать тебя никак! Может ты, и считаешь себя крутым перцем, но я тебя знать не знаю! Ты для меня сопливый щенок, замотанный в пелёнки и одетый в памперс. И приказом Медведя, нас поставили вытирать тебе сопли, и убирать за тобой дерьмо. Что не доставляет мне, никакой радости. Ты можешь прожить эту неделю, относительно спокойно, или, если начнёшь раздражать меня, провести её в аду. Мне порекомендовали не убивать тебя, насчёт простреленных, или оторванных частей твоего тела, речи не было. Ты всё уяснил?
Пока она говорила, её бойцы стали улыбаться, а при упоминании памперса, хмыкать и хихикать. Только вот чем дальше лилась её речь, тем сильнее я приходил в ярость. Всё-таки я изменился очень сильно. Нервы ни к чёрту, ну, меня, и понять можно. По мере её монолога, у меня стали выползать когти, чем дальше - тем больше. А под конец речи, я шипел как клубок змей. Конечно, разумом, мне было понятно, что этим ребятам не нравится быть моей нянькой. Но ведь и моей вины тут нет, я же не напрашивался к ним в отряд?