Поэтому она просто сказала:
— Я знаю, что ты сейчас очень занят, но не найдется ли у тебя полчасика, чтобы поговорить со мной?
— Во время ланча у меня назначена встреча с одним из авторов, — сказал он. — Как насчет того, чтобы встретиться в три часа в моем офисе?
«Живонс и Маркс» занимали верхние шесть этажей здания на юго-западном углу Парк Авеню и 41-й улицы. Кабинет Джека Кэмпбелла представлял собой колоссальных размеров угловое помещение с потрясающим видом на Манхэттен. Огромных размеров черный лакированный письменный стол; книжные полки вдоль стены позади стола, заваленные рукописными текстами; вокруг стеклянного столика для коктейлей — черный кожаный диван и такие же кресла. Нив удивилась, обратив внимание на то, что, несмотря на роскошную обстановку, комната лишена какой-либо индивидуальности.
Джек Кэмпбелл словно прочитал ее мысли:
— Все мои вещи еще стоят запакованными, потому что квартира не готова, и я вынужден был остановиться в «Хэмпшир Хаус». Так что пока здесь все больше напоминает приемную у зубного врача.
Его пиджак висел на спинке кресла, а сам он остался в коричневом с зеленым вязаном свитере. «Ему идет, — подумала Нив. — Цвета осени». Лицо Джека было слишком худым, а черты лица слишком не правильными, чтобы его можно было назвать красивым, но, несомненно, оно было привлекательным и мужественным. Когда он улыбался, глаза улыбались тоже, и Нив поймала себя на том, что рада, что успела переодеться в один из весенних костюмов из новой коллекции — шерстяное платье цвета бирюзы и длинный жакет свободного покроя.
— Кофе? — предложил Джек. — Я уже выпил много кофе, но все равно с удовольствием выпью еще.
Нив вспомнила, что так и не успела поесть и у нее начинала потихоньку болеть голова.
— С удовольствием. Черный, пожалуйста.
В ожидании кофе, Нив обратила внимание на вид из окна:
— У тебя не возникает ощущения, что весь Нью-Йорк у твоих ног?
— Весь месяц, что я здесь, я вынужден бороться с самим собой, чтобы заставить себя думать о работе, — сказал он. — С десяти лет я мечтал жить в Нью-Йорке. Двадцать шесть лет понадобилось, чтобы осуществить это.
Когда принесли кофе, они сели вокруг стеклянного столика, он — на диван, она — на краешек кресла. Нив догадывалась, что ради этой встречи ему пришлось отменить другие, запланированные раньше, поэтому она не стала тянуть, глубоко вздохнула и разом выложила ему все про Этель.
— Мой папа говорит, что я ненормальная, — заключила она. — А мне все это кажется странным, и меня не покидает чувство, что с ней что-то приключилось. Я хотела тебя спросить, не имеешь ли ты представления, куда она могла направиться. Если я правильно поняла, то книгу, что она пишет для тебя, Этель должна закончить к осени?
Джек Кэмпбелл выслушал ее с таким же выражением внимания, какое Нив подметила у него еще на коктейле.
— Ничего подобного, — сказал он.
У Нив широко раскрылись глаза:
— Тогда, каким же образом…?
Кэмпбелл допил кофе.
— Пару лет назад я встретил Этель в Эй Би Эй, когда она рекламировала свою первую книгу для «Живонс и Маркс» — ту, которая о женщинах в политике. Книга сразу стала бестселлером, она в самом деле была хороша — интересная, напичканная разными сплетнями. Поэтому, когда Этель захотела увидеться со мной, я заинтересовался. Она дала мне приблизительный набросок статьи, над которой работала, и сказала, что натолкнулась случайно на историю, которая могла бы основательно встряхнуть мир моды. Она спрашивала, захочу ли я купить книгу, которую она об этом напишет и какой аванс я могу ей предложить. Я заметил, что должен был бы побольше узнать об этой книге, но, основываясь на успехе предыдущей, и при условии, что эта будет такая же сенсационная, сказал, что мы могли бы ее купить. Что касается аванса, то я просто намекнул, что можно будет говорить о какой-нибудь шестизначной цифре. Читая на прошлой неделе «Пост», я нашел на шестой странице, что Этель заключила с нами контракт на полмиллиона долларов, и книга выйдет осенью. Телефон трезвонил, не переставая. Все журналы хотели не пропустить это событие. Я связался с консультантом Этель, но тот совершенно не был в курсе. О сроках же вообще не было речи. Она просто сделала себе рекламу, но если эта книга и в самом деле будет хороша, вся эта шумиха мне только на руку.
— И ты не имеешь никакого представления, что это за сенсационная история, которая грозит перевернуть всю индустрию?
— Ни малейшего.
Нив вздохнула и поднялась.
— Я отняла у тебя бездну времени. Мне бы надо теперь угомониться. Этель по всей очевидности запряталась куда-то работать. А я лучше займусь собственными делами. — Она протянула ему руку: — Спасибо.