Девушка возникла словно из ниоткуда, поддержала меня под локоть, заботливо поправила подушку и снова испарилась. Просто поразительно, как ей это удаётся…
— Сгораю от нетерпения. Это сделала та демоница, которая заключена в айне?
— Да как сказать. Мы работали оба. Видишь ли… Ничего, если на «ты»?
— Подходит, Лексо. Продолжай.
— Видишь ли, после того, как я оказался в демоническом мире, мне пришлось учиться. Причём очень интенсивно. У демонов с этим очень сурово. Учёба там — занятие не для слабонервных. Параллельно я умудрился прочитать почти всё, что нашёл в библиотеке из, скажем так, удобоваримого. — На миг мне припомнились демонические книги, написанные на кожах побеждённых врагов, слишком мягкие и шелковистые на ощупь, нежные просто до отвращения. Всё-таки и состояние у меня было далеко от идеала, раз замутило от одного невинного воспоминания. — Жилан, can you give me some drink? Sorry for so much trouble.
— It’s all right, therés no need to apologize, — отозвалась китаянка. И заулыбалась. — They are paying enough to endure some anxiety.[2]
И принесла мне запотевший кубок с чем-то очень вкусным и к тому же бодрящим.
— В общем, — продолжил я, — пришлось мне почитать кое-что и по организации энергообмена в демонических мирах. Кое-что опробовать на практике. Так что, сочетая свои знания с подсказками айн, худо-бедно справился. Кстати, она ведь сперва собиралась меня… кинуть. Пришлось убеждать.
— Силой? — Коинеру аж вперёд подался. Впрочем, я его понимал. Он ведь впервые столкнулся вживую с явлением, которым всю жизнь занимался чисто теоретически.
— Ну какая сила. У неё же реальной попы нет, чтоб физически отшлёпать. Именно что пришлось убеждать. Убедил.
— Понимаю. Твоя демоница не сказала, насколько долгим будет эффект?
— Но если зев исчез, то, как понимаю, проблема с ним решена раз и навсегда. Есть другая. Вся ваша система энергоснабжения изначально построена на порочном принципе. Не здесь, так в другом месте зев может разверзнуться в любой момент.
— Это уже очевидно. А ты знаешь способ исправить ситуацию?
— Вот так, мановением пальцев, в один миг — разумеется, нет! Но систему, как мне кажется, можно переделать. Думаю, вам и самим уже очевидно, что нужно срочно искать способ, либо гасить очаги и пытаться строить всё заново.
— Разумеется. Но не знаешь ли ты способа всё же сделать это так, чтоб не пришлось оставлять весь Мониль без энергии?
Я усмехнулся и отпил ещё немного из кубка. Зрение всё больше и больше прояснялось, я наконец обратил внимание и на другие палатки, разбитые поблизости, и на людей, расхаживающих между ними. И на новые листки, пробивающиеся на оголённых магией ветках. Видимо, монильцы не рискнули поселиться в зданиях. Наверное, опасались, что подточенные напором энергий, они могут в любой момент обрушиться. Я б на их месте тоже держался в стороне от построек, которые лишились энергетической поддержки зева. Да к тому же могли сохранять в себе какие-то следы магических аномалий.
— Возможно, такой способ отыщется. Но я не могу дать никаких гарантий, что так оно и будет. Надо думать, надо исследовать. Как бы там ни было — очевидно, что вам не обойтись без чисто демонических способов работы с энергиями. У вас теперь есть небольшая передышка. Надо правильно использовать её.
— Согласен. Всё так и есть…
Коинеру помолчал. Чувствовалось, что он собирается с духом сказать мне что-то. Видимо, неприятное. Я мысленно подготовился услышать, что никаких обязательств в отношении меня они соблюдать не собираются. По крайней мере, я ведь всё ещё жив, меня кормят, дают отлежаться, мне за большие деньги наняли сиделку-одномирянку, покладистую и улыбчивую — это много лучше, чем я ожидал во время приступов пессимизма.
— Слушаю. Что ты хочешь мне сказать?
— В Явор прибыло высшее священство.
Я безрадостно усмехнулся.
— Они собираются уничтожить меня?
— Господин Логнарт потребовал от них, чтоб они дали тебе прийти в себя. Установлен срок в три дня. Но, думаю, скоро здесь поставят охрану.
— Чтоб я не сбежал?
— Да. Пока мы дали гарантии, что ты не способен никуда бежать. Потому священники ждут. Как считаешь, ты сможешь хотя бы минимально прийти в себя за три дня?
— Зависит от того, что от меня потребуется.
— Пока не знаю. Переговоры ведёт Логнарт. Собственно, он самый старший из нас, ему и решать.
— И что же он решит? Зачем он просил отсрочки, и зачем священники на неё согласились? Какая разница, когда именно меня уничтожат.
— Так, давай начнём вот с чего. Ты можешь быть уверен, что Логнарт станет отстаивать тебя до конца, и так долго, как только будет можно. И у него нет плана позволить священству тебя уничтожить, хоть сейчас, хоть через трое суток. Мы ведь теперь уверенно знаем, что ты говорил правду. Что ты не кейтах в полном понимании этого слова.
— Я сомневаюсь лишь в том, станет ли куриал на самом деле отстаивать меня до конца. Тут ведь вопрос деликатный, как я понимаю. Вопрос, который может стоить Логнарту положения.
— Давай будем говорить откровенно. Логнарт поставил на тебя, беллий, — помолчав, ответил мой собеседник. — Ему надо доказать, что он был прав, доверившись тебе. Причём доказать это Храму, иначе его положение действительно может оказаться под вопросом. Ты здорово облегчил ему задачу тем, что спас Мониль от неизбежной гибели — звучит цинично, но, допустим, рассмотрим ситуацию с такой точки зрения. Мы мониторили состояние зева, и знаем, что зев погас почти в тот самый момент, когда он собирался сдетонировать.
— Не сдетонировать, а вздохнуть перед окончательной детонацией. Но в принципе всё верно. Так и есть. — Я уронил кубок и понял, что не могу наклониться и поднять его. Жилан появилась без просьбы с моей стороны, убрала посуду. — Собственно, мне вообще удалось убрать ядро зева в нижний мир лишь за счёт того, что оно естественным образом пришло в движение. Всё случилось очень вовремя.
— Рад это слышать. Что ж, если ты сможешь рассказать нам ещё что-нибудь, мы рады будем выслушать. Ты должен постараться как можно скорее прийти в себя и подготовиться к долгому противостоянию священству Мониля. Их будет намного сложнее убедить, чем нас, понимаешь? Но это необходимо, жизненно необходимо.
— Понимаю.
— Это заскорузлые коряги, а не люди. Все они живут традициями и установлениями прошедших времён. Логнарт сделает всё, что можно, но и тебе придётся. И убеждать, и доказывать.
— Как именно доказывать?
— Не знаю. Всё зависит от того, каких результатов добьётся Логнарт.
— Я начинаю нешуточно беспокоиться.
— Беспокойство преждевременно. Пока твоя задача — как можно скорее прийти в себя. Если потребуется что-нибудь, говори, постараемся добыть. Если будет нужно, привезём вашего врача. Нужно?
— Да, думаю, обойдётся. Моя демоница уже начинает давать о себе знать. И есть захотелось. Значит, скоро оклемаюсь. Yes, Jelan, I’m hungry. Thank you for care.[3]
Жилан накрыла столик прямо у входа в палатку, чтоб не нужно было никуда перебираться. Яства, которые она сервировала так аккуратно, как только смогла, выглядели необычно, потому что были монильскими; китаянка искренне не знала, что с ними делать, потому разложила и украсила на свой лад, как смогла. Я с благодарностью вооружился вилкой и принялся есть нарезанное кусками угощение, где тонкие пласты мяса чередовались со слоями овощей и желировавшегося соуса, с полупрозрачной корочкой из масляного теста. Вкусным был и салат, порционно упакованный в листья отжатой капусты. Правда, моя сиделка педантично развернула каждый листок, видимо, запутавшись, с чем имеет дело. Но вкус от этого не пострадал.
Мне как-то легче было отдаться отдыху с того момента, как я понял — монильцы со мной не крутили. Они собираются исполнить обещание, пусть в своём понимании, но и это уже очень, очень хорошо! То есть Логнарт не собирается бросать меня на растерзание священнослужителям, он уже отстоял меня на трое суток, и даст бог, будет отстаивать дальше. Его заступничество и свидетельство Коинеру могут стать для меня спасением, а больше уповать, собственно, и не на что. В задумчивости я попросил Жилан заварить мне чаю и потом два часа наслаждался напитком, бледноватым и очень уж своеобразным на мой вкус, зато не слишком горячим.
2
Не могла бы ты дать мне питьё? Прости, что так часто беспокою.
— Всё хорошо, не надо извиняться. Они платят мне достаточно, чтоб терпеть беспокойство.