С нею приятно было молчать, приятно пользоваться её услугами. Она умела оказать помощь так, чтоб не возникло ощущение, будто ты теперь обязан ей. Английским языком девушка пользовалась без уверенности, однако вскоре я обнаружил, что с ней можно и немного поболтать. Она кое-что рассказала мне об Аомыне, о Макао, где жила. Кроме родного китайского Жилан хорошо знала португальский, а английский была вынуждена выучить, когда устроилась работать в казино. Теперь она надеялась заработать в Мониле достаточно, чтоб потом оплатить себе какое-то хитрое образование и потом иметь хорошую зарплату всё в той же сфере.
Я рассказал ей о своих амбициях. Быть магом — это она поняла, но никак не могла уразуметь, почему же монильцы боятся прикасаться ко мне. Впрочем, как она сказала, их странности дают ей возможность подработать, а значит, отличный шанс на отличное будущее.
— And what do you think about magic? — спросил я лениво.
— What do you mean? Everyone wants to rule the miracle. Me — to.[4]
Она улыбалась так очаровательно, как только азиатки могут. Сложно было понять, шутит ли она, или просто прощупывает почву.
— Магия — это не просто себе чудо. Это работа. Тяжёлый и опасный труд. It requires much effort. Понимаешь?
— I do.
— И ты хотела бы учиться магии?
— Do you suggest me to study this?[5]
— Ага. I do.
Жилан задумалась. Она не спешила ответить, и это свидетельствовало скорее в её пользу. Разумная, избегает давать обещания прежде, чем тщательно обдумает всё-всё. Если и в магии будет столь же скрупулёзна, это пойдёт на пользу и девушке, и магии.
Логнарт появился в отведённой для меня палатке только через два дня. Я уже способен был сам передвигаться и пользовался помощью Жилан лишь тогда, когда ленился или уставал неожиданно для самого себя. Мне нравилось, когда она подавала мне обед и напитки, и я бессовестно её эксплуатировал. Ну а во всём остальном уже мог поднапрячься и справиться сам. Так что куриала я встретил, готовый к любым испытаниям, раз уж без них не обойтись. Но лучше было пока ограничиться разговорами.
— С монильским священством даже куриалу не тягаться, да? — попытался похохмить я, увидев, насколько хмур этот человек. Сердце сжалось — уж наверняка он сообщит мне вести, оставляющие желать лучшего. Хотелось верить, что юмор если не ободрит меня, то, по крайней мере, создаст такое впечатление у собеседника.
— С монильским священством трудно договориться. — Логнарт опустился в кресло рядом с моим. — Что ж поделать, это сила, с которой приходится считаться. И её польза несомненна — магию должно что-то держать под контролем. Правда, в настоящий момент следование традициям чрезвычайно усложняет задачу… Как ты себя чувствуешь, беллий?
— Уже не кейтах?
— Сейчас называть тебя кейтахом — провокация, которая к тому же затруднит нашу задачу. И ты себя так не называй. Как ты?
— Уже намного лучше себя чувствую. Это была не болезнь или опасное поражение естественной магической составляющей тела. Просто я вымотался.
— Неудивительно. Более чем понятно. — Он помолчал. — У меня есть для тебя новость, с одной стороны дурная, с другой — хорошая.
— Как такое возможно, да ещё и одновременно?
— А вот так. Священнослужители согласились со мной, что твоя необычность может иметь место. Они допускают, что ты можешь не быть одержимым, раз такова особенность всех беллиев… Кстати, как твоё общение с этой девушкой, которая была привезена из твоего родного мира? Её твоя демоница также не может подчинить?
— Да у неё и случая такого не было.
— Разве девушка не касалась тебя?
— Касалась. Реакции айн на это я не заметил.
— Что ж, как бы там ни было, мы проверим её на одержимость, получим доказательства отсутствия таковой, и у тебя будет лишнее доказательство правоты.
— Это так важно?
— Это очень важно, Лексо! Понимаю, ты не способен оценить, насколько в грядущем поединке значима любая мелочь. Любая, поверь моему жизненному опыту. То, что священнослужители согласились допустить, что ты можешь не быть кейтахом в полном смысле этого слова — уже огромная победа. Однако есть и «но».
— Какое именно?
— Они требуют доказательств.
— Каких именно?
— Они настаивают на проведении экзорцизма.
Я сдвинул брови. От этого слова пахнуло затхлостью, как из глубин много веков назад запечатанного подвала. Было в этом слове и напоминание о средневековых зверствах, о жутком смертоносном прошлом моего народа, которого страшно даже просто коснуться. В нём была настоящая угроза.
— В чём заключается процедура экзорцизма?
— Видно разумного человека. Ты прав, это очень важный вопрос. Предстоят ещё очень серьёзные споры, но в любом случае всё упирается в то, способен ли ты держать под контролем свою айн. Сочетание воздействий делает для демона немыслимым пребывание в теле человека, и он вырывается на свободу… Как ты понимаешь, по ходу дела разрывая в клочья энергетическое тело. Так обычно и бывает. Такое случилось однажды, когда демон оказался более хитрым, нежели могущественным, и экзорцизм изобличил его. Но и человека-носителя уничтожил. Скажи, ты сможешь удержать айн и не дать ей вырваться?
— Это будет доказательством — если смогу её удержать?
— Доказательством будет твоё прохождение этой процедуры. Останешься ли ты жив или не останешься — в любом случае к тебе претензий со стороны Храма больше не будет никаких.
— Особенно если не останусь жив.
— Я лишь хочу сделать всё, чтоб у тебя было больше шансов выжить. Понимаешь? И потому спрашиваю.
— Понимаешь (ничего, что я на «ты»?), я ведь никогда не оказывался под действием экзорцизма. Откуда же мне знать, сумею ли я удержать мою демоницу.
— Не смей соглашаться! — прошипела моя вынужденная спутница.
— Глупости ты говоришь. Я не могу не согласиться. Какой у меня выбор?
— Я тебе предлагаю — бежим в любой из демонических миров. Ты сумеешь устроиться там наилучшим образом, у тебя будут и власть, и магическое могущество. Я сделаю всё, чтобы ты этого добился, обещаю. Ты ведь понимаешь, это и в моих интересах тоже!
— Я хочу жить в человеческом мире.
— Если меня уничтожат, я уничтожу тебя в своей агонии. Не понимать этого ты не можешь. Ты хочешь жить, или опустил руки?
Логнарт с любопытством смотрел на меня.
— Ты с ней разговариваешь?
— Угу.
— И что она говорит?
— Умоляет меня не соглашаться.
— Значит, она уверена, что ты не справишься?
— Она может знать пределы своих сил. Но уж никак не моих.
— Ты — самодовольный болван! — взвизгнула айн. — Чем бы ты был без меня? Да пустым местом! Где бы ты был без меня?! Ты всем обязан мне, и я знаю о тебе больше, чем ты знаешь о себе!
— Да конечно… Думаю, задача будет не из лёгких.
— Это естественно, — ответил Логнарт. — Задача сложная. Чем я могу помочь тебе, кроме как дав ещё немного времени на то, чтобы прийти в себя?
— Не знаю. Но меня интересует вот какой вопрос. Вот, допустим, я пройду экзорцизм. Допустим, выживу. Что будет потом?
— Потом? То, что я обещал. Ты станешь полноправным — нет, конечно, не монильцем, им тебе надо было родиться — членом нашего общества и получишь всю награду, которую заслужил тем, что спас наш мир от гибели. Я готов выполнить своё обязательство куриала, но не могу до тех пор, пока ты не докажешь Храму, что являешься в полном смысле слова человеком, понимаешь?
— Вполне.
— Не смей!!
— Уймись, девочка, потом всё обсудим… А в чём суть обряда, ты мне сказать не можешь?
— Не могу просто потому, что не знаю. Только высшие священнослужители и те, кто оказывался объектом обряда, что-то знают о нём. Поэтому я не могу помочь тебе советом или хотя бы идеей.
— Что ж, значит, буду выныривать самостоятельно.
— Я рад, что ты столь бодро настроен. Что ты не падаешь духом. Рад, что не отказываешься. Я очень хочу, чтоб для тебя всё закончилось благополучно. Ты можешь стать очень хорошим союзником и очень полезным. Говорю это тебе затем, чтоб ты был уверен — мною движут не только соображения чести, что, конечно, важно, но не столь весомо в глазах сторонних, а также и практические соображения. Это намного убедительнее для тех, кто мало знает меня, да и всех монильцев тоже. Я от всего сердца желаю тебе удачи.
4
— А что ты думаешь о магии?
— Что ты имеешь в виду? Каждый хотел бы властвовать над чудом. Я — тоже.