Иван снял с сучка сумку, вынул из рук молодой женщины кошелек с деньгами и вложил в карман.
— Ты пойми меня… Все пойми! Прошу! Будь человеком !
Он осторожно поцеловал ее заплаканные щеки, подтолкнул к калитке:
— Иди! Я приду завтра…
Не дождавшись, когда шаги ее, едва слышные в этот раз, умолкнут в глубине двора, он постоял недолго и медленно пошел к автобусной остановке, прислушиваясь к тому необычайному, что происходило в его душе.
Соседи Дурнова тут же после ужина ушли во Дворец культуры. Там даже в будничные вечера интересно: на сцене идут репетиции, в спортивном зале тренируются гимнасты, акробаты.
До Нового года оставалось меньше двух недель.
Дурнов не пошел во Дворец. Он разбинтовал руку, зашибленную Цыганком. Опухоль пропала, но черные с кровоподтеками под ногтями пальцы слушались плохо. При попытке пошевелить ими мозжила каждая косточка, каждая жилка, а концы пальцев были как ватные — не ощущали ни холода, ни прикосновения.
— Где это вас так угораздило? — пособолезновала процедурная сестра в поликлинике.
— Железяка упала… Бюллетенчик мне бы…
— Получите…
А тут еще сапогом воды ледяной черпнул. Ладно, удержался, а то утоп бы. В горле еще першило. Во всех его бедах был виноват один Цыганок…
«Ну, подожди!.. Ты у меня свое получишь… Это же надо так кулачищем вдарить! Как лошадь копытом… Сам не слажу — уровцев на твой след пущу… они найдут хозяина аппаратика».
Он достал из-под матраца маленькую желтой меди горелку, зажав между коленей, покрутил винтики.
Все складывалось не совсем так, как хотелось ему, Мокрухе. Вначале он рассчитывал забраться в сберегательную кассу, что около входа на завод, но отказался от этой мысли: домик как на юру, на отшибе, незаметно к нему не подойдешь. Да и что сделает он сам, один, без верного помощника? А тут даже на стрему некого поставить.
Дурнов каждое воскресенье и субботу после работы уезжал в город, толкался среди публики в пивных, у касс кинотеатров, приглядывался, прислушивался, все надеялся встретить или по разговору узнать кого из своих. Но, видимо, редел темный круг блатных. Мелкие воришки, «домашние» — не в счет, этих на большое дело не возьмешь.
Он искал себе на всякий случай и объект полегче. Чтобы одному справиться. И нашел недавно, бродя случайно в районе новой застройки. В только что заселенном четырехэтажном доме рядом с магазином тканей поместили сберегательную кассу. Под кассу заняли угловую двухкомнатную секцию.
Все дома были одинаковые. Чтобы разобраться с расположением комнат сберкассы, Дурнов наведался в недостроенный дом, облазил его от подвала до чердака. Его заинтересовали трубы — толстые и тонкие, уходящие вверх, до самого чердака. Он проник в одну из угловых квартир, зашел в туалетную. Так и есть! За унитазом трубы проходят, отгорожены шкафчиком с дверкой… Дурнов поглядел вниз, прикинул, что сможет пролезть, упираясь спиной в стену, хоть с чердака — вниз, хоть из подвала — вверх.
«Лишь бы в заселенных домах не догадались решеток поставить каких между этажами. Тогда все в порядке. И один справлюсь», — обрадовался Мокруха.
В один из дней по дороге с товарной станции он приехал к заветному дому со сберкассой на углу и, оглядевшись, смело спустился через люк в подвал. Под ноги из темноты бросилась испуганная кошка. Значит, никого здесь больше нет.
Он прошел в конец подвала, придерживаясь рукой за трубы. Вот и место, где они уходят вверх. Дурнов чиркнул спичку, посветил. Над головой квадратное отверстие. Это! Поднялся на трубы и примерился: можно пробраться.
Дурнов выбрался из подвала, зашел в сберкассу, заполнил бланк на вклад. Пятерку не пожалел. Осмотрелся. В комнате, перегороженной стойкой, дверь направо, в коридорчик. А там туалетная и ванная. Не может быть, чтобы туалетом не пользовались.
Прошлый раз ему предложили съездить в командировку. Он отказался. А теперь при первом случае согласится. Пусть потом ждут его из командировки! В одну ночь вскроет «медвежонка» — и поехал. Только не в ту сторону…
В дверь постучали, Дурнов сунул горелку под матрац.
— Войдите!
Вошел Одинцов. Огляделся от двери. Недобрая улыбка скользила по губам.
— Один?
— Заходи, Цыганок! Один… Садись, проходи. Гостем будешь, ставь пол-литра — хозяином будешь!
— Одевайся! Разговор есть.
В тоне угадал Дурнов угрозу.
— Куда, Цыганок?.. Больной я. Руку ты мне разбил.