— Понятно, — протянул он и, отслонившись от стены, направился в свою комнату. Надежды на спокойный вечер рухнули в одно мгновение. Он уже собрался толкнуть дверь в свою спальню, как его за руку схватила Ксана и развернула к себе.
— Почему ты убегаешь?
— Я устал и хочу спать, — говоря пока еще спокойным ровным тоном, Султанов косился в сторону своей комнаты, надеясь хоть там скрыться, а точнее закрыться, от раздраженной девушки.
— А я хочу поговорить, — язвила Ксана, припирая Яра к двери. — Давай расскажи мне, чем ты занимался сегодня в баре?
— Работал.
— А еще?
— Ну, по твоей логике трахал танцовщиц. — Не сдержавшись, Ксюша залепила Султанову пощечину. Ее глаза метали гром и молнии. Лицо покраснело от гнева. Крылья носа раздувались как у быка на корриде.
Яр зажмурился и сжал кулаки. Вся эта ситуация его дико заводила. А взбешенная Ксана вызывала бесконтрольное желание стиснуть ее в объятиях и целовать до тех пор, пока из нее не выветрится весь гнев.
«Это не правильно!», — кричало все внутри, и Ярослав старался прислушиваться к голосу разума.
— Заткнись! Слышишь, заткнись! — завизжала она и по щекам полились злые слезы. Это и стало тем переломным моментом, когда Ярослав не смог сдержать себя и, обхватив лицо Ксюши ладонями, впился в ее губы жадным поцелуем. Почему именно эти соленые капельки послужили катализатором его срыва, Султанов не знал. Он просто не мог видеть Ксюшу плачущей. Она должна язвить, хамить, кричать, грустить, улыбаться, радоваться, жить, но не плакать — это удел слабых.
«Не рви мне душу, прошу», — мысленно попросил Ярослав Ксюшу, отпуская ее заплаканное личико и тесно прижимая к себе.
Ксана замерла на секунду, а когда до нее дошло, что делает Яр, обняла его за шею и ответила на поцелуй с не меньшей страстью.
Поворот и они поменялись местами: теперь Ярослав вжимал Ксению в стену и сквозь ткань футболки сильно сжимал ее левую грудь, разжигая огонь желания еще сильнее.
Как сквозь вату в ушах Ксана услышала звонок своего телефона. Не отстраняясь от Яра, она достала мобильный из заднего кармана джинсовых шорт и, нажав отбой, позволила дорогостоящему аппарату упасть на пол и откатиться на пару метров дальше по коридору.
Ксюша не смогла сдержать протяжный стон, когда Ярослав приподнял ее за попку и, устроившись между ног, вжался возбужденным пахом в жар ее плоти.
— Только не останавливайся, — молила она, массируя его затылок.
— Уже не смогу, — прорычал он и снова завладел ртом девушки, глотая ее удовлетворенный полустон, полувскрик.
Удерживая Ксюшу на весу, Ярослав сильнее сжимал ее в своих объятиях. Мысли о том, что это не правильно отступили под напором страсти. Слишком долго он сдерживал себя. Сорвался. Назад дороги нет… только вперед. Но об этом он подумает утром… потом… когда будет один.
Переместившись в свою спальню, Ярослав уложил Ксану на кровать и, не отрываясь от ее губ, начал стягивать с нее коротенькие шортики вместе с нижним бельем. Правда, поцелуй все же пришлось прервать на несколько секунд, чтобы освободить Ксюшу от футболки.
Понимая, что девушка, стонущая от его ласк, не очередная шлюшка, которыми Ярослав пользовался в последнее время, он сбавил обороты и не торопясь начал исследовать тело Ксении губами и языком.
Она металась по кровати, царапала его плечи ноготочками, вскрикивала, когда он усиливал нажим.
Сгорая в собственном огне страсти, он не спешил переходить к более активным действиям — это смахивало на своеобразный мазохизм. Плоть уже ныла от напряжения, но Яр продолжал мучить себя и Ксению простыми прикосновениями. Он не стал сопротивляться, когда Ксюша начала расстегивать пряжку его ремня. Не стал останавливать ее и тогда, когда она скользнула рукой за резинку его трусов и ощутимо сжала ствол члена.
Зашипев, он толкнулся бедрами вперед и сильно укусил Ксану за плечо. Понимая, что не сможет долго себя сдерживать, он освободился из плена руки. Оставляя влажный след от поцелуев, Ярослав спустился ниже и принялся ласкать губами грудь. Отзывчивость Ксюши на каждое его действие подводила к краю обрыва, в который уже давно хотелось броситься и на мгновенье умереть.
Оргазм — это маленькая, короткая смерть. Ты теряешься в пространстве. Нет, не так! Пространство взрывается и ты вместе с ним. Кто ты, где ты, что ты — ничего из этого нет.
Путаясь в полах расстегнутой рубашки, Яр стянул раздражающую деталь одежды и, откинув в сторону, навис над Ксенией. Ее припухлые приоткрытые губы так и просили поцелуя, но не жадного, а нежного, ласкового, трепетного. Вот только все равно долго это не продлилось, ибо оба желали более страстного проявления чувств, хотя Яр и попытался. Снова уступив, он с не меньшим жаром терзал ее рот, вызывая стоны удовольствия: как у нее, так и у себя.