Из услышанного, Слава сделал вывод, что Ярослав не сказал Ксане о своем желании продать бар и уехать. То есть, таким образом, он отнимает у Ксаны право скучать по нему. И все же, заставить ненавидеть — не лучший способ попрощаться с прошлым.
Усадив не сопротивляющуюся Ксению на заднее пассажирское сидение и загрузив вещи в багажник, Слава сел за руль. Еще минуту он молча смотрел на дорогу перед собой, а потом тронулся с места. Дороги были не загружены, поэтому очень скоро они покинули город.
Каминский периодически посматривал на Ксану в зеркало заднего вида и наблюдал, как она мучается от того, что ей довелось узнать. Ее боль разъедала его изнутри. Последней каплей стал упрямо вздернутый подборок Ксении и упорно катящиеся по щекам слезы. Как бы сильно ей не хотелось, не плакать, а пережить предательство спокойно, она не могла, как не пыталась. Ударив ладонью по приборной панели, Слава со вздохом произнес:
— Султанов всегда был честен по отношению к тебе. А последний ваш разговор не более чем попытка заставить тебя с наименьшими душевными терзаниями забыть его. Для него в приоритете ты и твои чувства, а все остальное пофиг.
Благодаря пустому шоссе Каминский без видимых проблем смог выдержать тяжелый взгляд Ксении. Так же он заметил, как задрожала ее нижняя губа и как градом хлынули злые слезы из любимых глаз. Поверила. Поверила его правде! Почему? Потому что хочет верить! Пусть лучше так, чем думать, что тебя использовали…
Под тихие всхлипы с заднего сидения, Слава прибавил скорость, увозя Ксению в лучшую жизнь. Он очень сильно постарается сделать всё, чтобы на лицах любимой женщины и его ребенка всегда была только улыбка.
Почему когда человеку грустно он ищет уединения? Чтобы не показывать окружающим свою слабость? Или нежелание, чтобы к тебе приставали с разными вопросами? Так ли хорошо переживать все в себе — в одиночестве? Что есть одиночество? Уединение или изоляция?
Можно ли применить это слово человеку, который считает, что он один, даже если его окружает толпа?
Ответ: Можно!
Пытаясь убежать от себя, Ярослав пришел в городской парк. В место еще не сильно загаженное людьми. Где еще можно увидеть крепкие величественные дубы, ряд стройных берез, чистые не заваленные пластиковым мусором нежно-зеленые лужайки.
Городские парки — это маленькие островки живой природы в застроенном многоэтажками мегаполисе.
Альбом для рисования и несколько простых карандашей лежали в пакете и ждали своего часа. Яр всегда возвращался к детскому увлечению, когда чувствовал желание уйти от действительности.
Углубившись в парк, он сошел с выложенной тротуарной плиткой дороги и, пройдя по газону метров пятнадцать, нырнул за дерево. Там, окруженная со всех сторон полуодетым кустарником, стояла скамья. Кто и когда ее здесь установил, Ярослав не знал, но был премного благодарен этому человеку. Только здесь он мог дать выход своим эмоциям, выплескивая их на бумагу. Как бы Султанов прохладно не относился к отдыху на природе, но этот зеленый уголок стал для него спасением.
Птицы, прохожие — они уже были его моделями. Сегодня Ярослав второй раз в жизни решился написать портрет женщины, которой дорожил на протяжении более чем двадцати пяти лет. Ему не нужна была ее фотография, достаточно закрыть глаза и милый сердцу образ встает перед внутренним взором.
Друг? Нет, намного больше, чем друг. Любимая? Нет, немного меньше, чем любимая.
Почему Яр не смог ее полюбить как женщину? Потому что в девять лет она была просто сестрой лучшего друга. В пятнадцать — сообщником во всяких проделках. В восемнадцать — разнообразие выбора, из которого одна из девушек сегодня будет согревать его постель. В двадцать два года пришло понимание, что Ксюша — это близкий по духу человек, который никогда не предаст и не бросит. Он слишком дорожил их дружбой, чтобы пробовать играть в любовь.
Время пролетело стремительно и незаметно. Ярослав вернулся в реальность, когда на улице уже вовсю хозяйничала ночь. И лишь свет уличного фонаря, стоящего за высоким забором, освещая пятачок укромного места, позволил Яру закончить портрет.
— Я всегда с тобой. — Касаясь изображения кончиками пальцев, он очертил контур Ксюшиных губ, провел по линии бровей. Последний раз, посмотрев ей в глаза, Ярослав положил рисунок на скамью, придавил кулоном из белого золота в форме чертенка, после чего не оборачиваясь, ушел.