- Эта гнилая философия рано или поздно загонит нашего рыжего друга в могилу, - наклонившись ко мне, доверительно прошептал Такэда - нарочито громко, чтобы Папагалло услышал. - А с его игрушечным паровозиком будут играться какие-нибудь пустынные рейдеры или внешники.
- Он неисправим, - Папагалло сокрушенно покачал головой. - Словом, я ввел тебя в курс дела, Ковбой, и на этом закончим. Что вам понадобилось в Либерти?
- Еда и ночлег - дня на два-три, - с готовностью откликнулся Такэда. - Взамен...
- Я сам решу, что попросить у вас взамен, - отозвался рыжий. - Не беспокойтесь - я дам приемлемую цену.
Уже поднимаясь из-за стола, Такэда как бы между делом спросил:
- Да, кстати... для меня есть что-нибудь?
И тут произошла заминка. Совсем маленькая, но я ее уловил. Папагалло быстро взглянул на меня, а Такэда, перехватив этот взгляд, так же быстро качнул головой.
- В последнем вагоне, - как ни в чем не бывало ответил рыжий. Он запустил руку в глубокий нагрудный карман, выудил оттуда маленький ключ из желтоватого металла и подкинул его на ладони. Ключ неподвижно завис в воздухе, а потом, покачиваясь из стороны в сторону, как лодочка на волнах, поплыл к Такэде.
Я недоуменно вскинул брови.
- Телекинез, - пояснил мой компаньон, сгребая ключ длинными пальцами. - Улей каждому дает какую-то способность. Дар, если тебе так будет проще. Нашему рыжему другу дал, например, вот такую. Не самое бесполезное умение, если вдуматься.
- Вот как? - заинтересованно сказал я - не каждый день у меня на глазах рушились фундаментальные законы физики. - Какая же у тебя способность?
Такэда криво усмехнулся.
- Как-нибудь расскажу, - пообещал он и направился к выходу. - Всему свое время.
Глава 4. Черное стекло
Мы с Клэр переночевали в общежитии. Общежитие состояло из пяти вагонов, заставленных деревянными двухэтажными койками. Он внешнего мира койки отгораживались простынями, в большинстве своем - серыми, несвежими и многократно заштопанными. На одной из простыней я заметил рисунки, намалеванные явно детской рукой - ярко-желтое неровное солнце с щетинками-лучиками, треугольная зеленая трава и домик под красной двускатной крышей.
В общежитии было тесно и душно - но несмотря ни на что по-своему уютно. Жили здесь в основном женщины, дети и старики - мужчинам, насколько я понял, отводились казармы сразу за караульной.
Утром, пока Клэр еще спала, я прошелся по составу - благо, этому никто не препятствовал. Выяснилось, что у жителей Либерти помимо всего прочего есть электричество и водопровод. Топливо для генератора, смонтированного прямо в паровозной топке, бралось с угольного разреза, расположенного в тридцати километрах к востоку. Вода - из реки, протекавшей неподалеку от разреза.
Папагалло я нашел в кабине машиниста. Основатель Либерти сидел перед черным зевом топки и что-то подкручивал и простукивал в генераторе. Вокруг взлохмаченной рыжей головы как урбанистический терновый венец висели отвертки и плоскогубцы.
Папагалло был не один. Рядом с ним стояла, сунув руки в карманы брезентового пыльника и дымя сигаретой, худощавая коротко стриженая женщина лет тридцати. Я застал их в разгар перепалки - глубоко затянувшись, женщина раздраженно проговорила:
-...больше нельзя. Ты никогда не выезжал дальше разреза. Ты понятия не имеешь о том, что творится на западе. Оттуда что-то идет, понимаешь? Что-то темное, что-то злое. Оно сожрет нас всех, если мы так и будем сидеть, сложа руки.
- И ты предлагаешь уехать? - Папагалло с хрустом провернул и бросил на пол съеденный ржавчиной болт.
- Я не предлагаю. Я кричу об этом вот уже почти месяц! Но единственный звук, который ты слышишь - это звяканье твоих проклятых железок!
Папагалло наконец заметил меня. Он устало кивнул женщине и ровным голосом произнес:
- Обсудим это позже. Подумай, как люди воспримут известие о том, что им нужно все бросить и бежать из собственного дома.
- Когда ты поймешь, что я была права, здесь может не остаться... людей, - она выбросила в окно недокуренную сигарету и вышла, задев меня плечом. От нее пахло бензином и разогретой кожей.
Папагалло перехватил мой вопросительный взгляд и удрученно покачал головой. Пояснил, вновь опускаясь на колени перед агрегатом:
- Это Найт. Она хороший разведчик, но слишком уж своенравный человек. Никак не может понять одной-единственной истины: все в мире - во множестве миров, составляющих единую Вселенную - взаимосвязано. Сила порождает ответную силу, жесткость - ответную жестокость. А смирение и открытость порождают покой. Мы долго обживали это место. И что теперь? Сняться с якоря и уехать? Куда? В неизвестность?