Такэды в комнате не было.
Цепляясь за стены, я кое-как поднялся на ноги и, шатаясь, бросился в вагон, где оставил Клэр. Либерти ожил. Со стороны караульной раздавался беспорядочный лай винтовок, без остановки тарахтел пулемет. Снаружи, то ли рыча, то ли грохоча мотором, разбрасывая ржавый песок, разворачивалось что-то большое, угловатое, черное.
Я не успел. Я лишь увидел, как наперерез Такэде, словно почуяв что-то неладное, бросилась девушка с пшеничными волосами - а он, быстро и точно ударив ее в висок, сгреб с кровати Клэр и выпрыгнул в распахнутое настежь окно. Сквозь крики, топот ног и пальбу я различил два отрывистых выстрела, донесшихся с той стороны, а мгновением позже - хриплый рев мотоциклетного двигателя.
Я бросился к окну. Такэда мчался на запад, Клэр, заслоненную его широкой спиной, не было видно. На песке в тени состава остались лежать два безжизненных тела - близнецы Блэк и Уайт.
Стрельба приближалась, к ней добавились грохот и треск. Я понял, что те, кто пытается взять Либерти штурмом, уже проникли внутрь и теперь теснят гарнизон.
Дверь вагона распахнулась. На пороге возник мужчина с автоматом - один из тех, кого мы видели в караульной.
Бах!
Мужчина отшатнулся, взмахнул руками. Его левое плечо будто взорвалось, раскрылось кровавыми ошметками мяса.
Бах!
Когда он упал, в дверях возник второй - одетый в ладно пригнанный песочный камуфляж, респиратор и странного вида тактический шлем с острыми, как у пираньи, зубами, намалеванными на нижней грани. Он переступил через умирающего и замер, оглядываясь.
Он кого-то искал.
И не сразу заметил меня.
Я выстрелил дважды. Револьвер глухо рявкнул, и выпуклое стекло шлема лопнуло, вывернулось наизнанку, стало похожим на уродливый черный цветок с густо-алой сердцевиной. Человек повалился на спину - и на его место тут же встал другой.
Два выстрела слились в один.
Я ощутил несколько коротких сильных толчков - словно мое тело от левого бока до шеи пересекла длинная пунктирная линия. В глазах потемнело. Коленки подломились. Револьвер, ставший вдруг неимоверно тяжелым, выскользнул из ладони и с оглушительным грохотом упал на пол.
Чувствуя, как рубашка на животе и груди стремительно пропитывается кровью, я сделал несколько нетвердых шагов к окну. Перед глазами метались белые тени. Тени кричали.
Кое-как перевалившись через подоконник, я рухнул спиной на остывающий песок. Где-то наверху, наверху и позади, Либерти доживал свои последние минуты. Я вспомнил почему-то девушку с пшеничными волосами и тусклое желтое солнце, намалеванное на серой простыне - а потом надо мной сомкнулась тьма. Последнее, что я увидел - гигантский силуэт, стоящий на горизонте.
Там, где по земле расплескалась чернота.