***
Меня разбудил топот босых ног по паркету - Клэр понадобилось в туалет. По ощущениям было уже близко к рассвету, но темнота и не думала рассеиваться - за окнами по-прежнему стояла глухая стена тумана.
Спустив ноги с кровати, я щелкнул выключателем. Темнота никуда не делась. Проверил телефоны - по-прежнему ни один не работал.
Тишина, темнота и пустота в гулких комнатах.
- Послушай, малышка, - потянувшись вперед, я ухватил Клэр, направившуюся к своей кровати, за рукав ночнушки. - Я оставлю тебя на пять минут, ладно? Схожу к соседям. К дяде Вернону - у него в подвале, кажется, был генератор. Пять минут. Только пять минут - и я вернусь. Ты ведь не боишься темноты?
Она посмотрела на меня - белки глаз влажно блеснули в полумраке - и отвернулась. Выдернула из моих пальцев рукав, забралась в постель и натянула на плечи простыню. Я кивнул сам себе и, поднявшись, спустился в гостиную. Промедлил несколько секунд, прежде чем взяться за ручку входной двери - в груди отчего-то заворочалось что-то тяжелое и колючее. Ощущение близкой беды. Закрыв глаза, я медленно сосчитал до десяти, а потом распахнул дверь и шагнул в туман.
Маленький белый особнячок Вернона Рэмси - старого друга семьи - размещался прямо напротив нашего дома. Тридцать шагов по скользкой от конденсата асфальтовой тропке - и я, аккуратно отворив ажурную кованую калитку, вошел во двор. Вернон держал двух собак - большущих серых мастиффов, обитавших в вольере по правую руку от входа. Сделав несколько шагов к крыльцу, я привычно остановился - псы всегда поднимали лай, когда во дворе появлялся кто-то посторонний.
Всегда - но не сейчас.
Из вольера, очертания которого смутно угадывались за пеленой тумана, не донеслось ни звука. В конце концов я решил, что мастиффы просто спят, и, взбежав по ступенькам, дернул на себя входную дверь.
- Вернон! Дружище, прости, за то, что так вломился, но...
Я осекся на полуслове. В доме Рэмси тоже стояла тишина, но... другая. Не такая, как у нас. Эта тишина была обволакивающей. Глухой - звуки тонули в ней, словно в старой пуховой подушке.
А еще эта тишина была живой. Каким-то шестым чувством я вдруг ощутил - в доме, обманчиво пустом и безмолвном, кто-то есть. Кто-то чужой. И этот кто-то до поры до времени не хочет выходить.
Обострившийся слух выхватил почти неразличимый свистящий хрип, доносящийся из гостиной. На комоде стояло радио, настроенное на пустую волну.
Внезапно наверху что-то с грохотом обрушилось, и в дверном проеме показался Вернон. Он шагнул на лестницу из темноты. Странно дернулся всем телом, проволок по ковру левую ногу. Остановился - дрожащий, будто в лихорадке, изломанный, черный силуэт на фоне белой стены.
От него веяло жутью.
- Верн... - слова застряли у меня в глотке. Судорожно выдохнув, я медленно отступил назад, к приоткрытой двери, за которой плескался туман. Существо, еще совсем недавно бывшее Верноном Рэмси, качнулось вперед и двинулось следом за мной.
Так мы шагали. Безмолвно. Тишина - оглушительная, страшная - стучала в моих висках. Из динамиков радио лился белый шум. Хрип и свист. Я пятился к двери - а нечто в темноте, конвульсивно дергая плечами, шло мне навстречу.
Хрип и свист. И мерный скрип ступеней.
Когда я толкнул спиной дверь и вышел на крыльцо, Вернон спустился с лестницы и вошел в круг света, падающего из окна в гостиной. Замер. Повел из стороны в сторону безобразно деформированной головой. По его странно высохшему телу прокатилась судорога. Потемневшая кожа натянулась на суставах...
И только тут я, опомнившись, бросился бежать.
Тридцать шагов. Тридцать шагов до двери с латунной табличкой «Дом Уотерсов». До двери, которую я, посчитав, что вернусь через пять-десять минут, решил не закрывать на замок.
Я пересек соседский двор в два прыжка. В вольере для собак что-то шевелилось и дергалось. Проволочная сетка, натянутая меж деревянными столбиками, скрежетала и мелко тряслась.
Домой. Влетев в темную прихожую, я заорал во все горло:
- Клэр!
Тишина.
Лестница. Спальня. В спальне - пустая кровать со смятыми простынями.
- Клэр!
Она не отзывалась.
Грохоча ботинками по ступеням, я спустился вниз... и замер.
Ручка входной двери - я почему-то видел ее четко, хотя в доме по-прежнему было темно - медленно повернулась. Скрипнули петли. Дверь распахнулась, и на пороге встал высокий изломанный силуэт. За его спиной плыли по улице рваные клочья тумана.