Это уже был совсем другой юноша.
Что именно в нём стало не так, понять было невозможно. Мысли потекли в другом направлении: возможно, он смирился с ситуацией или переоценил что-то, казавшееся раньше незыблемым и правильным.
Кирилл снова хотел видеть Полину, мечтал опять затащить её в постель и…
Это странное “и” теперь не давало покоя. Мозг оккупировали, атаковали новые грёзы: желание повторить то, что вчера казалось гадким.
Малейшие намёки на то, что интимное приключение не было случайным, что продолжение их связи возможно, пусть даже без будущего, что, скорее всего тоже есть надежда изменить, вызывали прилив крови и похотливые спазмы в паху.
Мысли о том, что он стал мужчиной, приятно щекотали нервы, давая повод для самоутверждения, самолюбия и тщеславия.
Он мужчина и это здорово.
Желание ворваться в сладкую щель делали мальчишку немного безумным. Он хотел её, хотел.
В голову то и дело влезали мысли, как он замечательно будет это делать.
Остужала лишь необходимость думать о серьёзности намерений. Ведь если он продолжит спать с Полиной, скорее всего, придётся на ней жениться. Этого, после того, что о ней узнал, совсем не хотелось.
Рассуждения раздваивали его существо, рвали на мелкие кусочки: получалась нелепость, бессмыслица, белибирда.
Кирилл был человек ответственный, склонный к серьёзным отношениям. Он не мог поступиться совестью, которая подсказывала, что близкие интимные отношения, это навсегда.
Но как можно говорить о постоянстве, если Полина спала с женихом, дарила своё тело ему и неизвестно кому ещё.
Тем не менее, переживания и метания закончились в пользу секса.
Кирилл купил цветы, приоделся и пошёл к Полине.
Девушка ждала.
Они овладевали друг другом настойчиво, похотливо и жадно, забывая о том, что вскоре вычеркнут из памяти эти мгновения, забудут обо всём на свете.
Кирилла забавляло и радовало новое состояние: возможность не во сне, а наяву, взять и дотронуться до любой части тела Полины, проникнуть в запретные пределы, настойчиво потребовать повернуться как угодно или сделать такое, о чём даже в грёзах не смел думать.
Девушка была доступна целиком и полностью, принимала его действия с радостью и желанием, даже пыталась упредить сокровенные чаяния.
Насытившись, Кирилл начинал думать о том, что пора заканчивать грязные отношения. Когда Полины не было рядом, изнемогал от вожделения и страсти.
Определиться, чего хочет больше, не было возможности.
Девушка любила во время секса рассказывать о своём парне, акцентируя внимание на тех моментах, которые у того якобы получались чувствительнее и лучше.
Кирилл нервничал, временами бесился, отчего его страсть возрастала многократно. Раздражённый и злой, он мог часами находиться внутри Полины, старался сделать ей больно, отчего девушка приходила в неописуемый восторг.
Понять себя и свои желания у Кирилла не получалось. Временами ему казалось, что это и есть любовь, но иногда это чувство моментально превращалось в ненависть.
Он, то звал и любил свою женщину, без которой не мог жить, то прогонял и презирал. Потом дарил кучи цветов, извинялся, ползал на коленях.
Это были странные отношения, которые медленно, но верно разрушали его характер и психику. Больше всего Кирилл боялся, что их встречи могут когда-либо закончиться, о чём Полина напоминала бесконечно.
Однажды девушка рассказала, что потеряла девственность в тринадцать лет.
Сначала это было любопытство. Она просто кокетничала, хотела испытать то, что чувствуют взрослые, но не всерьёз, а понарошку.
Как-то завела папиного друга, намеренно выставляя напоказ попку без трусиков, якобы случайно. Дядя Витя ждал отца, но на оголённые прелести отреагировал однозначно: охотничьей стойкой. Ему было около тридцати пяти лет.
Мужчина закрыл входную дверь на защёлку и сразу приступил к открытым боевым действиям.
Полина была жёстко повергнута в коленно-локтевую позу. Это вызвало у неё испуг и шок, но поздно: мужчина был возбуждён, ничего не соображал.
Девочка вырывалась, плакала. Было ужасно больно.
Родителям она ничего не рассказала.
Дядя Витя стал наведываться чаще.
Кириллу стало жалко Полину, когда та рассказывала.
Он обнял её и сразу почувствовал неимоверную эрекцию. Захотелось иметь девушку именно в той позе, в которой она лишилась целомудрия.