Саша отодвинул тарелку и, как будто чем-то укололся, впился взглядом в подобревшие глаза Агафьи Матвеевны. Старуха его пилила безустали, на самом же деле единственным ее удовольствием было поить, кормить и голубить сероглазого курносого мальчика, у которого потешный зачес веером разлетался надо лбом, как только мальчик в забывчивости встряхивал головой.
— Что ты, сынок?
— Агафья Матвеевна! — сказал он с укором. — Эх, Агафья Матвеевна! Вы все про «приличных» мальчиков рассказываете. Вам бы в Америку съездить! Там «приличных» мальчишек и девчонок полно! Посмотрели бы, как они повесили негра…
— Что с тобой, о чем это ты?
— Вот о чем… Слушайте!
Саша рассказал Агафье Матвеевне историю Сэма и Джо.
— …Они бросили его на крыльцо, он разбился. Они линчевали отца, и Сэм видел. То дерево еще, наверно, стоит… Там, в кино, было много «воспитанных» мальчиков. Никто не заступился за Сэма и Джо…
— Батюшки мои! — охнула Агафья Матвеевна. — Да он на лицо, может, и черный, ан совести светлой? Как земля на себе терпит фашистских зверей? Как им солнышко светит? Народ-то ихний, знать, еще глуп, смотрит на что!..
— Агафья Матвеевна! — Саша вскочил.
Что-то соображая, он несколько мгновений стоял неподвижно, потом хлопнул себя с размаху ладонью по лбу, сорвал с гвоздя шубу, шапку и, оставив распахнутой дверь, исчез, словно его вынесло вихрем.
— Сашенька! Саша! — кинулась было за мальчиком старуха вдогонку.
Но он в это время был уже у Гладковых.
Юлька и Костя сидели за столом друг против друга. Посредине стола лежала линейка, деля его на две половины. Так как Юлька не имела охоты доказывать теоремы, она усердно доказывала Косте незаконность границ его территории.
Юлька двигала к Косте линейку, он отстранял ее молча обратно.
— Я тебе не позволю захватывать мою половину, — твердо заявила Юлька.
— Ну, так лети со своими книгами на пол!
— Нет, сначала ты полетишь!
Полет не состоялся: Джек возвестил чей-то приход. Он поднял уши, воинственно тявкнул и, жалкий трусишка, полез прятаться под Юлькин стул, а в комнату ворвался Саша. Территориальные разногласия кончились.
— Здравствуйте! Слушайте!.. — кричал Саша. — Знаете…
— Не знаем! А что? Ну, скорей, говори!
— Костя, есть у нас в школе эпидиоскоп?
— Кажется… есть. Да, конечно!
— Ура! Да здравствует техника! Костя, я знаю, что ты будешь делать на сборе!
Глава X. „Я самый счастливый на свете!“
Чтобы почувствовать себя в полную меру счастливым, надо, чтобы в тихом доме под зеленым абажуром горела уютная лампа, вырывая из полумрака яркий круг на столе, и чтоб Джек дружелюбно ворчал у ног девочки и незнакомо и близко блестели темные большие глаза.
Все это было. Они сидели одни в Юлькином уголке, отгороженном ширмой, и пока Саша рассказывал, до того было тихо, что старые часы в деревянном высоком футляре вслух не спеша рассуждали сами с собой:
«Так? Не так. Нет, так».
Саша кончил. Юлька бурно прижала Джека к груди, целуя его светлое пятнышко, Джек лизнул девочку в щеку, и Саша, вполне награжденный, скромно потупился.
— Костя, за дело! — распорядилась весело Юлька. — Костенька, милый, скорей!
Она живо нашла все, что нужно для дела, и Костя нагнулся над столом. Чувствуя затаенное дыхание Саши и Юльки у себя над затылком, он сделал первую робкую пробу.
Не бог знает каким был мастером Костя, но эскиз удался.
Юлька отступила на шаг и долго, придирчиво вглядывалась в это произведение искусства.
— Хорошо! — наконец оценила она. — Не крупен ли план?
— Нет, нет, нет! — запротестовал решительно Костя.
Он поднял глаза, и в них Саша увидел удовлетворение, радость и страх.
— Саша, Саша! Надо придумать развязку. Ты не занят? Не очень торопишься?
Он, должно быть, забыл, как торопится, как занят товарищ.
А Юлька удивленно спросила:
— Разве можно сейчас уходить?
И Саша, конечно, остался.
Они с таким азартом трудились, что Саша опомнился, только когда в ветхом футляре часы меланхолично пробили шесть раз.
Тогда он сказал нерешительно:
— Я сорву свой вольтметр. Я пойду.
Но так жаль было бросить эти стопки картонных квадратиков, где сейчас заключались мысли Юльки, Саши и Кости, их печали и радости и их разногласия!
— Как хотите, — энергично тряхнув головой, говорила запальчиво. Юлька, — я считаю… я требую… давайте закончим победой.